Есть другие миры, где можно петь…
   Я был совсем маленьким когда у нас в доме появился телефон - один из первых телефонов в нашем городе. Помните такие большие громоздкие ящики-аппараты?
   Я был еще слишком мал ростом чтобы дотянуться до блестящей трубки, висевшей на стене, и всегда зачарованно смотрел как мои родители разговаривали по телефону. Позже я догадалася, что внутри этой удивительной трубки сидит человечек, которого зовут: Оператор, Будьте Добры. И не было на свете такой вещи, которой бы человечек не знал. Оператор, Будьте Добры знал все: от телефонных номеров соседей до расписания поездов.
   Мой первый опыт общения с этим джином в бутылке произошел когда я был один дома и ударил палец молотком. Плакать не имело смысла, потому что дома никого не было, чтобы меня пожалеть. Но боль была сильной. И тогда я приставил стул к телефонной трубке, висящей стене.
   - Оператор, Будьте Добры.
   - Слушаю.
   - Знаете, я ударил палец... молотком.....
    И тогда я заплакал, потому что у меня появился слушатель.
   - Мама дома? - спросила Оператор, Будьте Добры.
   - Нет никого, - пробормотал я.
   - Кровь идет? - спросил голос.
   - Нет, просто болит очень.
   - Есть лед в доме?
   - Да.
   - Сможешь открыть ящик со льдом?
   - Да.
   - Приложи кусочек льда к пальцу, - посоветовал голос.
   После этого случая я звонил Оператору, Будьте Добры по любому случаю. Я просил помочь сделать уроки и узнавал у нее чем кормить хомячка.
   Однажды, наша канарейка умерла. Я сразу позвонил Оператору, Будьте Добры и сообщил ей эту печальную новость. Она пыталась успокоить меня, но я был неутешен и спросил:
   - Почему так должно быть, что красивая птичка, которая приносила столько радости нашей семье своим пением, должна была умереть и превратиться в маленький комок, покрытый перьями, лежащий на дне клетки?
   - Пол, - сказала она тихо, - Всегда помни: есть другие миры где можно петь.
   И я как-то сразу успокоился. На следующий день я позвонил как ни в чем не бывало и спросил как пишется слово "fix".
   Когда мне исполнилось девять, мы переехали в другой город. Я скучал по Оператору, Будьте Добры и часто вспоминал о ней, но этот голос принадлежал старому громоздкому телефонному аппарату в моем прежнем доме и никак не ассоциировался с новеньким блестящим телефоном на столике в холле.
Подростком, я тоже не забывал о ней: память о защищенности, которую давали мне эти диалоги, помогали в моменты недоумения и растерянности. Но только став взрослым, я смог оценить сколько терпения и такта она проявляла, беседуя с малышом.
   Через несколько лет после окончания колледжа, я был проездом в своем родном городе. У меня было всего полчаса до пересадки на самолет. Не думая, я подошел к телефону-автомату и набрал номер. Удивительно, ее голос, такой знакомый, ответил. И тогда я спросил:
   - Не подскажете ли как пишется слово "fix"?
   Сначала - длинная пауза. Затем последовал ответ, спокойный и мягкий, как всегда:
   - Думаю, что твой палец уже зажил к этому времени.
   Я засмеялся:
   - О, это действительно вы! Интересно, догадывались ли вы как много значили для меня наши разговоры!
   - А мне интересно,- она сказала,- знал ли ты как много твои звонки значили для меня. У меня никогда не было детей и твои звонки были для меня такой радостью.
   И тогда я рассказал ей как часто вспоминал о ней все эти годы и спросил можно ли нам будет повидаться, когда я приеду в город опять.
   - Конечно, -ответила она,- Просто позвони и позови Салли.
   Через три месяца я опять был проездом в этом городе. Мне ответил другой, незнакомый голос:
   - Оператор.
   Я попросил позвать Салли.
   - Вы ее друг? -спросил голос.
   - Да, очень старый друг, - ответил я.
   - Мне очень жаль, но Салли умерла несколько недель назад.
   Прежде чем я успел повесить трубку, она сказала:
   - Подождите минутку. Вас зовут Пол?
   - Да
   - Если так, то Салли оставила записку для вас, на тот случай если вы позвоните... Разрешите мне прочитать ее вам? Так... в записке сказано: " Напомни ему, что есть другие миры, в которых можно петь. Он поймет."
   Я поблагодарил ее и повесил трубку.

Невоспитанность по-русски
   Обратил внимание на некий шум по поводу невоспитанности русских детишек, их отвратительных манер и неумения себя вести за пределами родины.
   Моментально вспомнил одну древнюю историю – случившуюся в середине-конце 90-ых годов, которая на мой взгляд действительно демонстрирует важность хорошего воспитания, в особенности во время нахождения за пределами родных границ.
   Довелось мне как-то отдыхать в Турции, к тому моменту уже ставшей излюбленным местом отдыха многочисленных немецких семей всех возрастов, начиная с пенсионеров и заканчивая семейными парами с чинными бюргерскими детишками.
   Но попадались и наши, русские семейные пары с детьми, с одной из которых я и познакомился. Глава семейства был классическим «новым русским», каким их рисовали анекдоты и истории, посвященные началу девяностых.
   Зрелище он являл собой монументальное. Килограммов 120 живого веса выгодно отличались от сопоставимых по массе бюргеров тем, что основным их источником являлся не громадный пивной живот, а общая комплекция и физическое развитие. Весь он как-то бугрился мускулатурой, бритая голова на мощной шее крепилась к широченным плечам, а на шее по моде и статусу тех лет красовалась широченная и явно тяжелая золотая цепь причудливого плетения. Широкие плечи переходили в голый торс, покрытый буйной растительностью, а довершали образ яркие кричаще- малиново-фиолетовые шорты чуть ниже колена и неожиданно маленькая, красующаяся на макушке белая панамка, не иначе являвшаяся его личным талисманом или памятью о давних временах, когда он был пионером.
   О непростой судьбе их обладателя также красноречиво говорила татуировка на пальцах ног - «Они устали».
   Звали моего нового приятеля, как он сам отрекомендовался – Вова, впрочем его жена – не какая-нибудь фотомодель с упругой грудью и шелковистой кожей, а его ровесница, больше похожая на верную боевую подругу, ласково называла его «Вовчик».
   Шелковистокожие и пышногрудые девочки тогда еще не вошли в состав модных аксессуаров новых русских, но в облике Вовчика что-то однозначно указывало на то, что подобным веяниям моды он не подвержен и свою жену ни на кого не поменяет.
   Их сын, имя которого я уже достоверно не вспомню – был забавным карапузом лет примерно пяти, являвшим собой сгусток неуемной энергии и энтузиазма. Пока мы потягивали с Вовой дрянной турецкий «Эфес» в баре и я слушал увлекательные истории о том, как Вова «с пацанами» стал владельцем небольшого заводика под Нижним Тагилом, его сын носился вокруг как метеор, занимаясь ему одному ведомыми делами. Иногда он совсем уж плотно докучал отцу, отвлекая его от нашей беседы, и в эти моменты Вова просто легко отталкивал его ногой, приводя окружающих в ужас от такой методики обращения с детьми. В такие моменты, несмотря на «кажущуюся легкость» толчка, а порой и пинка, мальчуган катился по полу как мячик, сшибая все на своем пути. Иногда он начинал диковато завывать от обиды, но быстро переключался на что-то другое.
   Его чистый и светлый разум не был замутнен политкорректностью, зато демонстрировал явные успехи в лингвистике, так как уже на второй день пребывания в отеле я услышал, как Вовчиков сынок, которому сделал замечание некий почтенный бюргер, читавший в лобби отеля газету, внятно ответствовал ему «дойче швайне».
   Разъяренный и побагровевший немец направился к Вове чинить разборки, начал что-то тараторить по-немецки, размахивая руками, к нему стали подтягиваться его немецкие сотоварищи, но Вовчик встал и мрачно глядя на подступающие превосходящие силы немцев, спросил: «Вам что, Сталинград напомнить? Иди свой гитлерюгенд воспитывай».
   Естественно, фраза была произнесена по-русски, так как в отличие от смышленого пятилетнего сына Вовчик не владел ни единым словом на иностранных наречиях. Но то ли его внешний вид, то ли фраза, которая была произнесена, то ли общий тембр голоса – что-то остановило бурное словоизвержение немецкого гражданина, который заткнулся и побагровел так, что я невольно испугался, как бы немца не разбил апоплексический удар.
   С этого момента немцы объявили семье Вовчика бойкот, шумные шалости малолетнего отпрыска старались не замечать, но что-то обсуждали между собой, презрительно морщась.
   При всем этом, сам Вовчик на эти расклады внимания казалось и не обращал, рассказывая мне увлекательные истории о том, как случайно угодил в места лишения свободы, периодически хватая пробегающего официанта за штаны, требуя «притарань еще пивка, браток».  Почему-то когда я заказывал пиво, обращаясь к официанту по-английски, получал я искомое в лучшем случае через полчаса, а вот просьбы Вовы немедленно исполнялись, понемногу убеждая меня в справедливости тезиса нового приятеля, что «от иностранных языков никакой пользы нет».
   Полоса отчуждения вокруг Вована тем временем все расширялась, немецкие гости отеля его демонстративно игнорировали, постоянно одергивая своих чинных и воспитанных детей, которые с тоской наблюдали за тем, как Вовчиков наследник буйно резвится и звонко хохочет, с разбегу прыгает в бассейн «бомбочкой», оглашая окрестности воплями «вождя краснокожих» и вообще живет в свое удовольствие.
   Немецкие детишки порой тоже чинно и тихо шалили, один из них даже умудрился споткнуться о ногу Вовчика, ту самую, на которой красовалась вторая часть предложения «они устали». Расслабленный от жары и «Эфеса» Вова поднял упавшего немчика и отвесил ему ласковый шелобан, от которого у представителя нордической расы чуть не оторвалась голова. Тут Вовчик виновато улыбнулся, показывая, что «не рассчитал силы», а я моментально догадался – почему у его собственного сына такая не по годам мощная шея.
   Ситуация молчаливого противостояния радикально изменилась буквально на следующий день.
   Весь отель проснулся от странных и удивительно непривычных звуков и нарастающего шума. С трудом стряхнув с себя сон, я добрался до окна и выглянул. Картинка была феерической.
   Из остановившегося у отеля автобуса вываливалась куча каких-то непонятных людей, издававших гортанные звуки. Все они как один были одеты в цветасто-полосатые длинные халаты, выглядящие даже с моего наблюдательного пункта засаленными, а на головах –это в 40-ка градусную жару под лучами утреннего, но уже палящего солнца –красовались мохнатые шапки из овчины.
   К засаленным халатам были приколоты какие-то значки, посверкивающие на солнце.
   Все эти непонятные люди, выгрузившись из автобуса, немедленно нескончаемым людским потоком с гиканьем и дикими воплями растеклись по ухоженным дорожкам отеля.
   Все эти граждане представляли собой представителей отдаленных районов Средней Азии, оказавшихся лидерами по продаже столь популярного в те годы чудодейственного комплекса препаратов под названием «Гербалайф». Оный же «Гербалайф» и организовал в качестве поощрения за достигнутые результаты выезд передовиков продаж в солнечную Турцию, а значки, которыми были щедро утыканы халаты, оказались вариациями на тему «хочешь похудеть – спроси меня как». Вся эта компания оказалась за границей в первый раз.
   Возможно, узкоглазые конники Чингизхана с кривыми саблями и выглядели более страшно, накатывая неудержимой лавой на гордые русские города, не знаю, свидетелем не был.
   Но я видел среднеазиатских продавцов «Гербалайфа», устремившихся на мирный и еще сонный турецкий отель. Пронесшись по дорожкам и побросав где попало свои халаты, эта живая биомасса устремилась в бассейны, образовав там какой-то невероятный человеческий бульон, причем некоторые даже забыли снять с себя мохнатые бараньи шапки.
   Вдоволь наплескавшись, они выбирались на сушу и деловито занимали лежаки. Книги на немецком языке, очки и лосьоны для загара летели на землю, любовно сложенные на лежаках полотенца, вообще говоря, показывающие, что «тут занято» радостно разворачивались и использовались по назначению, после чего тоже летели на землю.
   Двое гербалайфщиков в халатах, явно страдающих водобоязнью, не сняв свои халаты, оцепенели рядом с какой-то немецкой пенсионеркой, привычно загоравшей топлесс. Бивис и Батхед пожалуй покраснели бы от стыда при виде манер этой парочки, которая указывая пальцами на изрядно потерявшую свою форму немецкую грудь, дико и безостановочно ржала, явно входя в какой-то транс. Даже когда немка, тщетно пытаясь закрыться и закутать свои телеса в полотенце, начала визжать, они не остановились и даже не постеснялись стянуть с нее полотенце, просто умирая от хохота.
   Вдоволь наплескавшись, новоявленная орда устремилась на завтрак и именно там явственно проявилась, как модно сейчас выражаться, «контркультурная дифференциация».
   Принципы устройства и функционирования шведского стола были данным гражданам явно не знакомы. Видя какую-нибудь наполненную тарелку, только что поставленную на стол почтенным немцем, отошедшим буквально на секунду взять что-то еще, немедленно сжиралась, зачастую без использования вилок и ошарашенный немец, вернувшийся к своему столу уже наблюдал объедки, валяющиеся по всему столу и довольных чемпионов по продажам «Гербалайфа», сыто хлопающих себя по животам.
   Те деятели, которые не смогли найти себе приготовленную каким-нибудь зазевавшимся немцем тарелку со снедью, сметая все на своем пути, устремлялись к шведскому столу и приступали к еде прямо там.
   Ошарашенные официанты и подтянувшиеся менеджеры отеля впали в оцепенение. На их робкие попытки как-то урегулировать ситуацию их просто отталкивали в сторону, не обращая на них никакого внимания. В воздухе тут и там уже замелькали обглоданные куриные кости, косточки от маслин, остатки прочей снеди, которыми новые гости стали перебрасываться просто для развлечения, дикий рев, чавканье, гомон почти полностью заглушали редкие немецкие выкрики. Дети, из рук которых вырывали плюшки и прочие лакомства, дико орали от обиды, добавляя огонька общей неразберихе.
   В этот момент одновременно произошло два события.
   Со стороны бассейна в ресторан забежала тщетно прикрывающая свой топлесс немка, преследуемая двумя гогочущими специалистами по вопросам «как похудеть».
   А со стороны лобби в ресторанную зону вошел Вовчик с семьей и обвел зал оценивающим взглядом.
   Пожилая немка уже в голос ревела, тщетно ожидаясь поддержки со стороны впавших в какое-то оцепенение соотечественников. В этот момент наверняка многие из них ощутили на собственной шкуре – чего именно удалось избежать цивилизованной Европе за счет того, что волна нашествия монголо-татар разбилась о русское сопротивление.
   Рев немки уже напоминал паровозный гудок, впрочем еле слышный на фоне общего бедлама, и тут Вовчик, явно завершивший оценку ситуации, целеустремленно направился к ней.
   Попадавшиеся ему на пути обладатели халатов разлетались в стороны как кегли, роняя тарелки, забитые снедью и недоуменно выкрикивали ему что-то гортанными голосами.
   Смеющиеся над немкой Бивис и Батхед «гербалайфного разлива» явно не учли изменения в расстановке сил и в сжатые сроки ознакомились с кратким курсом вежливости.
   Без видимого напряжения сил, Вовчик поднял одного из них за шиворот, внимательно изучил надпись на криво приколотом значке, поморщился и выбросил владельца сакрального знания «как похудеть» прямо в окно. Полет был впечатляющим и пожалуй, до бассейна, находящегося метрах в 10 от открытой террасы ресторана, деятель не долетел совсем чуть-чуть, грохнувшись оземь на самом бортике.
   Его приятель отправился в полет секундой позже и тоже до точного попадания в бассейн его отделили буквально сантиметры.
   Полагаю, что начиная с этого момента Вова мог бы смело и с полными на то основаниями нацепить значок "Хочешь научиться летать?".
   После этого Вовчик одним движением свалил сидящих за соседним столом и весело чавкающих джигитов на пол, сорвал скатерть, вывалив тарелки со всех их содержимым на копошащихся на полу поборников биодобавок и неожиданно бережно укутал всхлипывающую немку в скатерть и помог ей сесть.
   В этот момент – как в песне В.Высоцкого «на мгновенье в зале стало тише» и дальнейшие события показали, что Вова недаром чего-то добился в непростом бизнесе начала 90-ых.
   В этот самый день компания «Гербалайф» потеряла большое количество потенциальных клиентов, а ее лучшие специалисты на отдельно взятом региональном рынке столкнулись с суровой прозой жизни.
   Вова отлавливал бывших собратьев по Советскому Союзу по всему ресторану, жестко пресекая безуспешные попытки противостоять ему «кучей» и преподавал всем пойманным краткий курс вежливости и толерантности. Его мощный организм, расслабленный солнцем и пивом с радостью отозвался на возможность физических нагрузок, а его мрачная и убедительная ярость практически парализовала любое сопротивление граждан, в этот самый момент возможно впервые задумавшихся о том, что такое правила приличия и манеры поведения.
   Закончив в ресторане, Вовчик отправился в рейд по территории отеля и где бы не находил обладателя цветастого халата и мохнатой шапки, отправлял его в бассейн по замысловатой траектории. Продолжалось «избиение младенцев» - так это выглядело со стороны, примерно полчаса и принесло удивительные результаты. В отеле как по волшебству вновь воцарилась атмосфера сонно-тягучего расслабления и покоя.
   А усевшийся за столик и слегка запыхавшийся Вовчик даже не успел крикнуть привычное «притарань пивка, браток», как сразу два официанта устремились к нему с подносами с холодным пивом.
   Куда делись поборники «Гербалайфа» лично мне было неясно, поскольку ни одного засаленного халата, ни одной мохнатой шапки не наблюдалось в пределах видимости, только разгоряченный Вовчик, не слушая свою жену, что-то ему гневно и эмоционально выговаривающую, перебирал многочисленные трофеи - вырванные с мясом значки «Хочешь похудеть –спроси меня как!». На некоторых болтались изрядные куски полосатых халатов.
   Вечером, когда Вовчик пришел в ресторан на ужин, все немцы, а было их среди отдыхающих подавляющее большинство, не сговариваясь встали и оглушительно зааплодировали, чем изрядно его смутили и Вова, как-то сразу ссутулившись, устремился за дальний столик ресторана.
   А еще днем позже я случайно увидел, как расшалившийся Вовчиков карапуз практически сшиб пожилого немца, натолкнувшись на него на дорожке отеля, от чего у немца свалились с носа и разбились о дорожку явно недешевые очки. Немец, с трудом сохранив равновесие, улыбнулся, поднял разбитые очки, погладил мальчика по голове и продолжил свой путь.
   А карапуз побежал дальше по своим шумным детским делам, как оно и свойственно карапузам, переполняемым своей чистой и яркой детской энергией.

Падал белый снег
   Сергей с Галей были идеальной парой, и это не просто приевшееся выражение. Серега, как его звали с самого детства, во дворе, на учебе и на работе, даже начальники и заказчики, - голубоглазый весельчак с вечной улыбкой на губах, любимец женщин, душа любой компании. Не громкий и заводной, а добрый и мягкий, от него так и веяло надежностью и уверенностью. Галю он обожал. Она не была красавицей, но ее огромные карие глаза притягивали к себе, как магниты. Спокойная и уравновешенная, рядом с ней он чувствовал себя как маленький ребенок рядом с матерью. Любили они друг друга без памяти.
   Они встречались еще со школы, после института поженились. Родились дети - Аленка, а за ней Толик, которого все сразу стали звать Толян, из-за уверенности и энергии, так напоминавшие его отца. Годам к тридцати идеальная пара превратилась в идеальную семью, и любовь только усиливалась с каждым годом.
   А потом, когда Толяну еще не исполнилось четырех, а Аленка только пошла в школу, у Гали обнаружили рак. Начались тяжелые сеансы химиотерапии, операция, метастазы, еще одна операция.
   После второй операции Галю перевезли домой, чтобы быть поближе к детям и подальше от холодных палат больницы. Врачи не давали ей шансов, но Сергей не терял надежды. Физиотерапия, гомеопатия, новейшие лекарства, он делал все, что мог и все, что вычитывал в литературе. Всем, кроме него, было ясно - конец близок. Галя таяла на глазах, становилась легче, прозрачнее, лишь огромные карие глаза как будто становились еще больше на истощенном лице.
   Под новый год состояние ухудшилось. Галя с трудом дышала и большую часть времени была без сознания. Детей отправили к бабушке, Сергей же не отходил от ее постели ни на минуту. 31 декабря после вечернего осмотра врач подозвал его к выходу и на вопросительный взгляд лишь молча покачал головой, сжал Серегино плечо и быстро вышел.
   Ночью Галя неожиданно проснулась. Она уже не могла двигаться и лишь смотрела на Сергея. Ее губы тронула улыбка и она шепнула:
   - Я ухожу, Сереженька...
   Он уже знал, что борьба закончилась. Он просто сидел и смотрел на нее, не в силах остановить слезы.
   - Жди меня там, милая...
   Она опять улыбнулась:
   - Нет, это ты меня жди..., - и закрыла глаза.
   Через час Гали не стало. Она так и умерла с едва заметной улыбкой на губах.
   А Сергей полностью поседел за эту ночь. Стал белый, как снег...
   Прошло пять лет. Он собрал себя буквально по кусочкам и опять стал привычным Серегой, каким его все знали. Боль потихоньку притуплялась, дети росли, работа отнимала много времени, девушки по-прежнему не обделяли вниманием. Вот только глаза стали другие. Это уже не были знаменитые Серегины голубые глаза с веселыми бесенятами, теперь они были наполнены грустью. Даже когда Серега шутил и смеялся, его глаза никогда не улыбались.
  Дети взрослели и понемногу забывали мать. Толян рос маленькой копией отца, уже в первом классе выделялся среди сверстников, был вожаком и заводилой. Аленка унаследовала от матери большие карие глаза, а также спокойный и терпеливый характер. И только по ночам она часто просыпалась в слезах и звала маму. Серега бежал к ней в комнату и успокаивал ее как мог, обнимал и баюкал. Когда Аленка наконец засыпала, он сидел у ее кровати, смотрел на спящую дочку и молча плакал.
   Новый Год они не отмечали, потому что это была годовщина смерти Гали. Да и не представлял себе Серега их любимый праздник без нее. Поэтому обычно он просто выпивал один несколько рюмок коньяка и шел спать. Так и в этом году, по дороге домой после работы он решил заехать в супермаркет за бутылкой.
   Зима выдалась теплая, даже еще снега как следует не выпало, да и тот уже весь растаял. Поставив машину на стоянке, Серега поднял воротник пальто, спасаясь от противного дождя со снегом, и двинулся ко входу в супермаркет. Внутри было сухо и тепло, и практически безлюдно. "Все давно дома, оливье готовят," - усмехнулся Серега и направился к алкогольному отделу. Вдруг из-за поворота выехала набитая продуктами тележка и чуть не сбила Серегу с ног.
   - Ой, простите, пожалуйста! Я вас не заметила... - симпатичная молодая женщина сбилась на полуслове, довольно невежливо уставившись на Серегу широко открытыми глазами. Она показалась ему знакомой, но он не мог вспомнить, откуда он мог ее знать.
   - Ничего страшного, я цел, - Серега улыбнулся ей, обошел тележку и пошел дальше. Через десяток шагов он обернулся, надеясь, что она уже ушла, но женщина по прежнему стояла на месте и смотрела ему вслед. Она заметила его взгляд, и, смутившись, развернулась и направилась к кассе.
   "Странно..." - думал Серега, выбирая коньяк. "Какое знакомое лицо... Может из соседнего офиса? Или какая-то давняя заказчица?..." Размышляя, он вышел из супермаркета со свертком под мышкой, и только возле своей машины он опять увидел ее. Ее машина стояла совсем рядом, она пыталась затолкать покупки в багажник, держа в одной руке зонтик и защищаясь от порывистого ветра с дождем.
   - Давайте я вам помогу, - Серега подошел и, не дожидаясь ответа, начал ставить пластиковые мешки в багажник. Она стояла рядом и молча смотрела на него. Когда все покупки были в машине, он развернулся к ней.
   - Извините, но мне кажется, что я вас знаю. - сказал он и тут же смутился. - Вы не подумайте, я не пытаюсь с вами познакомиться таким образом, мне просто действительно очень знакомо ваше лицо.
   - А мне ваше... - она наконец-то вышла из транса и улыбнулась. - Но сомневаюсь, что мы знакомы. Я только недавно приехала в город, издалека... Я тут практически никого не знаю.
   - Понятно... Ну может показалось. Просто у вас глаза очень знакомые... - Сереге стало неудобно, что пристал к женщине. - Ладно, простите за беспокойство, я вас задерживаю, наверное. Вон сколько покупок, видимо муж уже дома заждался продуктов к праздничному столу. - он неловко попытался пошутить.
   - Да какой муж, - отмахнулась она, - дома дети ждут, а я только сейчас смогла с работы освободиться. Бывший муж, слава Богу, уже далеко, в этот раз меня в могилу не загонит, - она усмехнулась, не переставая разглядывать Серегу.
   Серега вопросительно посмотрел на нее. Она пояснила:
   - Лет пять назад, как раз на Новый Год, ехали мы с ним на новогоднюю вечеринку, а он дома еще хорошо принял... Скользко, на повороте не справился с управлением и влетел правым боком в столб. Как меня доставали из обломков, я не знаю... Повезли в реанимацию, по дороге остановилось сердце, клиническая смерть... Я этого не помню, конечно, мне потом врачи рассказывали.
   Что-то кольнуло у него в сердце. Она продолжила:
   - Единственное, что помню - сильный белый свет... Не в конце туннеля, как рассказывают, а просто теплый свет вокруг... И вот там... - она запнулась. - Я увидела ваше лицо.
   Серега стоял как вкопанный и не мог пошевелиться.
   - А потом я вдруг очнулась. Незадолго до полуночи... Все врачи были в шоке, они были уверены, что всё, конец. Мне потом сказали, что в их практике после таких травм никто не выживал... Но мне повезло, видимо... Благодаря тебе...
   Серега смотрел в ее глаза и не говорил ни слова. Они просто молча стояли друг перед другом, не замечая, что дождь давно перестал. С неба шел мягкий белый снег...
Папа, знаешь, я давно хотела поговорить с тобой...
   Знаешь, я давно хотела поговорить с тобой. Да только времени, вот, всё как-то не было. А, может, и было. Только к разговору я была не готова.
   Я всегда представляла, что сяду напротив тебя, и в глаза тебе смотреть не буду… Я к окошку отвернусь молча. И услышу за спиной щелчок зажигалки, и дымом запахнет сигаретным… Я тоже закурю. Я с шестнадцати лет курю, папа… Ты не знал? Догадывался, наверное. Ты у меня боксёр бывший, у тебя нос столько раз сломан-переломан, что ты и запахи давно различать разучился… А я пользовалась этим. Сколько раз я приходила домой с блестящими глазами, насквозь пропитанная табачным дымом, а ты не замечал… А замечал ли ты меня вообще, пап? Ты всегда мечтал о сыне, я знаю. Вы с мамой даже имя ему уже придумали - Максимка. А родилась я… Первый блин комом, да? Наверное. Поэтому через четыре с половиной года на свет появилась Машка. Ты думаешь, я маленькая тогда была, не помню ничего? Помню, пап. Не всё, конечно, а вот помню что-то. Помню, как плакал ты, положив на рычаги телефона трубку, сразу после звонка в роддом. Плакал и пил водку. А потом ты молиться начал. По-настоящему. Вот как попы в церкви читают что-то такое, нараспев, так и ты… Я так не умею. Хотя всегда хотела научиться. Вернее, хотела, чтобы ты меня научил, папа… Может, ты бы меня и научил, если бы я попросила. А я ведь так и не попросила. Просить не умею. Как и ты. Ты молился и плакал. А я смотрела на тебя и думала, что, наверное, случилось что-то очень важное. И не ошиблась.
   Машка стала для тебя сыном. Тем самым Максимкой… Твоим Максимкой. Ты возился с ней с пелёнок, ты воспитывал её как мальчика, и это ты водил её семь лет подряд в секцию карате. Ты ей кимоно шил сам. Не на машинке, нет. Я помню, как ты выкройки делал на бумаге-миллиметровке, а потом кроил, и шил. Руками. Своими руками…
   Я завидовала Машке, папа. Очень завидовала. И вовсе не тому, что у неё было всё: лучшие игрушки, новая одежда… Нет, я завидовала тому, что у неё был ты. А у меня тебя не было. А ты мне был нужен, пап. Очень нужен. Мне тоже хотелось быть твоим сыном. Я и грушу эту твою самодельную ногами пинала, и на шпагат садилась со слезами – и всё только для того, чтобы быть как Максим. Или, хотя бы, как Машка… Не вышло из меня каратистки. Какая из меня каратистка, да, пап? Самому смешно, наверное… Зато я музыку любила. Хотела научиться играть на пианино. Маше тогда года три ведь было? С деньгами, помню, было туго. А я очень хотела играть на пианино… И ты купил мне инструмент. В долги влез, но купил. И сам пёр полутонную махину к нам на второй этаж… У тебя спина потом болела долго, помнишь? Нет? А я помню, вот. Сколько я в музыкальной школе проучилась? Года два? Или три? Совсем из памяти стёрлось. Мне так стыдно тогда было, пап… Так стыдно, что я была плохой ученицей, и у меня не было таланта, и пианино мне осточертело уже на втором году учёбы… Прости меня.
   Знаешь, мне тогда казалось, что ты совсем меня не любишь. Это я сейчас понимаю, что ты воспитывал меня так, как надо. И мне, спустя многие-многие годы, очень пригодилось оно, воспитание твоё. Ты учил меня не врать. Ты меня сильно и больно наказывал. Именно за враньё. А врать я любила, что скрывать-то? Ты никогда не ругал меня за плохие отметки или за порванную куртку… Ты просто смотрел. Смотрел так, что я потом очень боялась получить в школе двойку. И ведь не наказывал ты меня за это никогда. Ты смотрел. И во взгляде твоём злости не было. И не было раздражения. Там было разочарование. Во мне. Как в дочери. Или как в сыне? Не знаешь? Молчишь? Ну, я не стану лезть к тебе в душу.
   А помнишь, как мы с тобой клеили модель парусника? Ты давал мне в руки каждую деталь и говорил: «Вот это, дочка, мидель шпангоут, а это – бимс..», а я запоминала всё, и мне очень интересно было вот так сидеть с тобой вечерами и клеить наш парусник. Ты потом игру ещё такую придумал, помнишь? Будто бы в нашем с тобой кораблике живут маленькие человечки. И они выходят только по ночам. Мы с тобой крошили хлебушек на палубу, а утром я первым делом бежала проверять – всё ли съели человечки? Уж не знаю, во сколько ты вставал, чтобы убрать крошки, но я караулила парусник всю ночь, а к утру на палубе было чисто…
   А ещё ты всегда учил меня быть сильной. Учил меня стоять за себя. Драться меня учил. И я научилась. Может, не совсем так, как ты объяснял, но научилась. Зато я разучилась плакать… Может, оно и к лучшему. Ведь мужчины не плачут, верно, пап? Вспомни-ка, сколько раз в жизни ты за меня заступался? Не помнишь? А я помню. Два раза. Первый раз, когда мне было десять лет, и меня побил мальчишка из моего класса. Может, я б и сдачи ему б дала, как ты меня учил, но он меня по животу ударил, а живот защищать ты меня не научил почему-то… И я впервые в жизни прибежала домой в слезах. И ты пошёл за меня заступаться. Помню, как отвёл ты в сторону этого, сразу зассавшего, мальчика, и сказал ему что-то коротко. А потом развернулся, и ушёл. Так я и не знаю до сих пор, что же такое ты ему сказал, что он до девятого класса со мной не разговаривал.
   И второй раз помню. Мне тринадцать было. А в школу к нам новый учитель физики пришёл. Молодой, чуть за двадцать. Он у нас в подъезде на лестнице сидел, меня ждал, цветы мне дарил, и духи дорогие, французские… И я тогда сильно обиделась на тебя, папа, когда ты пришёл в школу, и на глазах у всего класса ударил Сергея Ивановича, и побелевшими губами процедил: «Ещё раз, хоть пальцем…» Не понимала я тогда ни-че-го… Вот и все два раза. А сколько потом этих раз могло бы быть, и не сосчитать… Только к тому времени я научилась защищать себя сама. Плохо, неумело, по-девчачьи… Но зато сама. А ты видел всё, и понимал. И синяки мои видел, и шрамы на моих запястьях. И никогда ничего не спрашивал. И я знаю, почему. Ты ждал, что я попрошу тебя о помощи.   Наверное, ты очень этого ждал… А я, вот, так больше и не попросила… У тебя были дела поважнее, я же понимала.   Ты растил Машку. Свою… Своего… Всё-таки, наверное, сына. А я растила своего сына. Одна, без мужа растила. И учила его не врать. И наказывала строго за враньё. Поэтому он у меня рано разучился плакать.
   А потом Машка выросла. И я выросла. И даже твой внук – тоже вырос. И вот тебе, пап, уже пятьдесят четыре. И мне двадцать девять. И Машке двадцать пять. Только где она, Машка твоя? Максимка твоя? Где? Ты знаешь, что она стесняется тебя, знаешь? Ей стыдно, что её отец – простой мужик, без образования, чинов и наград. Ей стыдно за твои кроссовки, купленные на распродаже, стыдно за твои татуировки. А мне – мне не стыдно, ясно?! Мне пофиг на образование твоё, на награды, которых тебе не дало государство, и на чины, которых ты никогда не выслужишь. И я люблю твои татуировки. Каждую из них знаю и люблю. И ты никогда не называл их «ошибками молодости», как любят говорить многие. Ты тоже их любишь.
   Я не Машка. И я не Максим. И, наверное, мы с тобой когда-то давно просто упустили что-то очень важное… Зато я знаю о твоей мечте, папа. Я знаю о твоём слабом месте. Ты никогда не видел моря… Никогда. Помнишь, как в фильме «Достучаться до небес»? «Пойми, что на небесах только и говорят что о Море, как оно бесконечно прекрасно, о закате который они видели, о том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь, и почувствовали, что Море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь догорал уже в глубине. А ты, что ты им скажешь, ведь ты ни разу не был на Море, там наверху тебя окрестят лохом…»
   Ты никогда не был на море. А всё потому, что ты слишком, слишком его любишь… Мы с твоей племянницей хотели тебя отвезти туда, на песчаный берег, а ты не пошёл. Ты сказал нам: «Я там останусь. Я уже никогда не вернусь обратно. Я там умру…»

   Знаешь, пап, а давай поедем на море вдвоём, а? Только ты и я… И никого больше не возьмём с собой. Пусть они все остануться там, не знаю где, но где-то за спиной… Машка, Максим этот ваш… Оставим их дома. И уедем, папа. Туда, где Море, Ты и Я… И, если захочешь, мы останемся там вместе. Навсегда. Я даже умру с тобой рядом, если тебе не захочется сделать это в одиночестве…
   Я хочу придти с тобой на берег, вечером, на закате… Хочу на тёплый песок сесть, и к тебе прижаться крепко-крепко. И на ушко тебе сказать: «Папка, ты ещё будешь мной гордиться, правда-правда. Может, не прав ты был где-то, может, я где-то не права была, а всё-таки, у меня глаза твоей мамы…» И улыбнусь. И щекой мокрой, солёной, о бороду твою потрусь, жёсткую…
   Ты помнишь свою маму? Наверное, смутно. Тебе четыре года было, когда мамы твоей не стало… Только фотографии старые остались, чёрно-белые, почти жёлтые от старости… Там женщина. И у неё глаза мои. Хотя, скорее, это у меня – её... А ты только недавно это заметил… Да пустое это всё, пап. Глаза, волосы… Неважно это всё. Я ведь что сказать тебе хотела всегда, только так и не собралась с духом…
   Я люблю тебя, папа.
   И не отворачивайся, не нужно. Ты плачь, пап, не стесняйся. Я же видела как ты плачешь, тогда, давно, когда Маша родилась… И никому не рассказала. Значит, мне можно доверять. Ты… Ты просто достань свой большой коричневый носовой платок и прижми его к глазам, как тогда…
   И ещё… Пап, научи меня молиться. По-настоящему. Как попы в церкви, нараспев. Только чтобы я плакала при этом, как ты…
   А летом мы с тобой обязательно поедем на Море. И тебе совсем необязательно умирать. Потому что…
   «…Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря, и веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась…»

Все, что я знаю о женщинах
   Я холост. Мне перевалило за тридцать. Уже 20 лет я пытаюсь понять женщин – но не всегда получается. И лишь полгода назад у меня появилась возможность заглянуть в сознание женщины, понять, как оно устроено.
   В этом мне помогла Лу-Лу, моя двухлетняя племянница. Знаю-знаю: раз я взрослый, это мне положено учить её всяким полезным вещам, а не наоборот, но в данном случае обучение было взаимным. Я научил её подмигивать, нарочно пускать ветры, рыгать и считать до 10. В последнем случае – не совсем удачно. "Один, два, три, семь, девять, десять" – что меня лично вполне устраивает: я всегда считал, что значение числительных "четыре", "пять", "шесть" и "восемь" несколько преувеличено.
   Взамен за два месяца я узнал о женщинах больше, чем выяснил на собственном опыте за два десятилетия. Только не подумайте, будто я считаю, что женщины – это двухлетние детки, заслуживающие соответствующего обращения. Я люблю мою племянницу. Я уважаю мою племянницу. Ради моей племянницы я накрою собой неразорвавшуюся гранату – и не только для того, чтобы развеселить малышку. Собственно, я упаду на гранату только при наличии реальной опасности, что она взорвется и девочка пострадает. Каждая женщина – индивидуальность, а я делаю обобщения, но в душе двухлетней Лу-Лу живет неразбавленная, неиспорченная сущность – так сказать, подсознательное выражение, фрейдовское "оно" – женственности. Перечислю, что я узнал.
  * Игнорируйте их. Если, войдя в комнату, я подкачусь к Лу-Лу, точно клоун, пытаясь занять ее и развлечь, она сделает вид, будто вообще меня не замечает. Словно меня не существует. Если я пройду мимо нее, то, гарантирую, она окликнет меня по имени и захочет со мной поиграть.
  * Подкупайте их. Подарки – это эффективно. Желательно шумные или блестящие. В случае Лу-Лу это означает, что нужны поющие плюшевые звери или заколки для волос с блестками. Видимо, для взрослых женщин аналогом будут, например, автомобили и драгоценности.
  * Делайте им комплименты. Я всегда думал – а зря – что комплименты наподобие алмазов: дескать, они ценятся только когда редки. Выбросьте на рынок крупную партию, и они обесценятся. Отнюдь. Лу-Лу справляет нужду в свой памперс, все аплодируют – словно она только что изобрела, как эффективно спасти планету от голода – и малышка просто расцветает от радости. Тот же метод срабатывает и в отношениях со взрослыми женщинами, хотя, конечно, я имею в виду общую методику, а не наглядный пример, приведенный здесь (увы, этот урок я усвоил ценой некоторых жертв).
  * Слушайте их. Всю жизнь я пытался заранее догадаться, чего хотят женщины. Но можно было и не напрягаться. Если я буду внимателен, Лу-Лу четко скажет мне, чего хочет: кушать, танцевать, куклу, прыгать, бегать, петь, играть, читать. Мне остается только все устроить. Насколько проще мне бы жилось, если бы я слушал, что говорят женщины, и действовал в соответствии с их словами.
  * Просите прощения. Неважно, что вы натворили. Неважно, если вы даже не знаете, что вы натворили. Возможно, я кровно оскорбил Лу-Лу, подложив к ней в коляску не ту куклу. То, что мне или вам кажется мелким проступком, для нее – нечто, сравнимое с геноцидом. Лучший метод – отдаться на ее милость и умолять о прощении. Но голос у вас должен быть искренним. Необязательно, чтобы вы искренне раскаивались, – достаточно сделать вид. Просто как дважды два – но масса мужчин игнорирует этот совет...
  * Хочет – пусть делает. Неважно, о чем идет речь. Каким бы дурацким вам ни казалось это дело или занятие, не препятствуйте ей – пусть делает. Если уж Лу-Лу что-то взбредет в голову, ее не отговоришь. Строго говоря, поддерживайте женщину в ее начинании и даже поощряйте. А потом расслабьтесь и надейтесь, что она сама обнаружит, какая это глупая затея. Беда в том, что она может счесть идею замечательной. Как-то я, сам не понимая как, целых два часа играл в кукольное чаепитие и понарошку выпил столько чашек чая, что потом до вечера понарошку бегал в туалет.
  * Не говорите им, что им делать. Лучший способ гарантировать, что она не сделает того, чего вы от нее хотите, – это сказать ей, чтобы она это сделала. Самое мудрое – создать у нее впечатление, будто инициатива исходит от нее. Я очень горжусь собой, например, оттого, что убедил Лу-Лу: смотреть финал чемпионата мира по регби гораздо веселее, чем играть в песочнице.
  * Не жалуйтесь им на жизнь. Это момент сложный. Я имею в виду, что женщину не следует обременять своими мелкими проблемами. Когда я жалуюсь Лу-Лу на неудачное совещание или на боль в спине, она остается совершенно равнодушной, но если действительно что-то не в порядке, она инстинктивно чувствует это и обнимает меня – и просто невероятно поднимает мне дух.
  * Не пререкайтесь. Это просто бессмысленно. В споре вы никогда не победите, а если и победите, то ничего хорошего это вам не даст: у неё надолго испортится настроение. Говоря начистоту, зачем нарываться? И тут мы переходим к моей финальной и важнейшей рекомендации:
  * Не доводите их до слез. Нет более удручающей картины, как увидеть, что огромные, невинные карие глазки Лу-Лу наполняются слезами, а ее рот разевается, истекает слюной и превращается в траурную сирену воздушной тревоги, которая пронзает мое сердце. Когда она плачет, я полностью беззащитен перед ней. И никакого известного науке средства от плача не существует. Дать ей поесть? Изобразить перед ней обезьяну? Купить ей пони? Выколоть себе глаз зубочисткой? Я готов на все, чтобы она только не плакала... а она плачет...
Не сдавайся!
   Никогда не сдавайся. Никогда не плачь. И никогда не показывай, как тебе плохо» - всегда учила ее бабуля. «Как только ты покажешь свою слабость – тебя сожрут. Погубят и сомнут. Ты – сильная» Она никогда не забывала этих слов. Никогда не сдавайся…
   В школе она училась лучше всех. Ей совсем не нравились физика и химия, но она не сдавалась и учила, учила, учила.
   Никогда не плачь…
   На похоронах своего друга она до боли сжимала кулаки, оставляя на ладонях ногтями кровавые следы, но не плакала. Все это выбило ее из колеи, и она не смогла получить золотую медаль. На выпускном балу не было человека, у которого была бы лучезарнее улыбка.
   Не показывай свою слабость…
   Учебу в институте она совмещала с небольшим делом, пытаясь раскрутиться. Она отчаянно материла поставщиков и своих продавцов, мысленно прося у них прощения.
   Ты – сильная…
   Она вышла замуж и помогала мужу в его бизнесе, который ей был неинтересен. Попутно раскручивала свое дело.  Встречи, банкеты, договора, непрерывные телефонные переговоры. Ночи, полные страсти, долгие разговоры, утомленная, она проваливалась в недолгий сон. И снова – переговоры, встречи, договора.
   Она была на седьмом месяце, когда попала под машину. Потеря двойняшек, множественные переломы и двухнедельная кома. Потом она не узнавала родных, ничего не помнила и только молча смотрела в окно палаты, провожая глазами глупые облака, которые куда-то спешили.
   Никогда не сдавайся…
   Изнурительная реабилитация. Стиснутые зубы, казалось, раскрошатся, так она их сжимала, когда заново училась ходить.
   Никогда не плачь…
   «У вас никогда не будет возможности родить ребенка» - сказал доктор. Она сказала спасибо, и, прихрамывая, покинула кабинет.
   Не показывай свою слабость…
   «У меня СПИД». Отец с надеждой смотрел на нее. Он оставил ее на попечение бабули после смерти матери, и никогда не звонил, отправляя деньги по почте. Она молча ушла, и на следующий день перевела на его счет огромную сумму на лечение. «Пусть это и не лечится, но хотя бы поможет продлить его жизнь», - думала она.
   Ты – сильная…
   «Я ухожу. Моя любовница беременна». Муж собирал вещи, стараясь не смотреть на нее. «Желаю удачи» - больше ей нечего было сказать.
   Она сидела у постели бабули. Бабуля не узнавала ее. Уже два года у нее болезнь Альцгеймера. «Она больше никогда не приедет ко мне, не привезет бутылочку коньяка и не скажет: «Привет, любимая моя девочка. Давай, рассказывай, как твои дела». Она больше никогда не прижмет меня к себе, и я никогда не почувствую аромат ее сладких духов. Она больше никогда не скажет мне….»
   - Милая? – бабуля накрыла сухой рукой в старческой «гречке» руку внучки. – Я люблю тебя и всегда буду с тобой. Ты справишься. Ведь ты у меня сильная»
   Бабуля умерла через два часа. Просто закрыла глаза и больше не открыла.
   - Я сильная! – невысокая, хрупкая женщина, стояла на коленях у постели умершей бабули, и сжимала ее холодную руку. – Сильная! Сильная!! Сильная!!!
   Слезы бежали по щекам, но облегчения не приносили… Наверное, уже поздно меняться…

Семейный отдых на речке
   История совершенно реальная. Июльское утро, легкий прохладный ветерок, запах травы, солнышко уже греет, но на траве еще роса, шума нет, только птицы чирикают. Красотища.
   На речку топали в самом благодушнейшем настроении. Места там заповедные, поэтому людей кроме нас было совсем чуть-чуть. Большая семья с бабушками, дедушками и детьми - девочкой лет 2-3 и тремя пацанами постарше. Два мужика-колхозника в компании с поллитровкой. Пляжик хоть и небольшой, но нам места хватало, даже расположились все в некотором удалении друг от друга. Мы с мужиками как бы по краям, семья посередине.
   Местные, видимо, уже крепко хряпнули водяры, поэтому млели на солнце, прерывая философское созерцание нечастными дринками. Один разомлел совсем конкретно, а второму погрузиться в нирвану явно мешали дети.
   Особенно девчонка, которая звенела на всю округу как трамвайный звонок. Не выдержав, мужик встал и покачивающейся походкой двинулся к отцу семейства с рекламацией. Дескать, мы с работы и устали немного и нельзя ли малышке дать, например, чупа-чупс, чтобы она слегка сбавила децибел.
   Папанька, чтоб не разжигать конфликт, пообещал разобраться в ситуации, и в целях охлаждения эмоций позвал своих купаться. Плескание, ныряние, фыркание и кричание наполнило всю округу. Девчонку из воды выгнали первой. Она с грустным видом побрела обсыхать на своем покрывале, когда остальные еще продолжали водную колбасню. Папа пытался под водой укусить маму за зад. Деда заплыл метров на 15 и из последних сил греб обратно, короче идиллия. Дальше события разворачивались очень стремительно. Все началось с крика девочки:
   Д: - Паапаа зииияяя!!!!!!
   Папа, фыркая и захлебываясь от азартной охоты за маминой задницей:
   - Да, маленькая, нельзя, ты уже замерзла, сюсюсю!
   Д: - Пааапаааа зиииияяя, бофффаааяяя!!!!
   П: - Да-да, больше нельзя, через час можно, а сейчас никак нельзя!
   Д: - Паааапааа зииияяя бофффаяяя мааатриии зеееееттт!!!!!
   П: - Ага, посмотреть можно, а купаться нельзя, сюсюсю
   Д: - Пааапааа, а зиииия не куффииит?????
   На этих словах бодрствующий доселе колхозник вскочил, как ужаленный.
   С дикими глазами и криком: "Во гнида!!! Я щааассс!!!!" он схватил валявшийся рядом дрын и рванул в сторону девочки семимильными шагами. Папа остолбенел. Из воды картина выглядела, наверное, жутко. По гипотенузе к ребенку мчался небритый, пьяный субъект, задравший над головой не хилого вида осину. Наверное, папа решил, что терпение мужика иссякло и он хочет воспитать его дочуру с помощью здоровенного дубинамбура, но выйти из столбняка никак не мог, только моргал глазами, мычал и делал страшное лицо. Из оцепенения его вывела мама. С воплем: "Убью суку!!!" она кинулась наперерез. До берега ее отделяло метров 10, не меньше, и до крайней точки перехвата она была гораздо дальше папы. Но это была скорость!!! В сравнении с ней чемпион по плаванию Попов просто головастик, а водный мотоцикл Ямаха – старый катамаран. Она не плыла, а скакала по воде на четырех точках как водомер. Но все же условия были не равны, она вылетела на берег секундой позже того, как там пробежал сухопутный мужик. Все! Дубина поднялась и со свистом опустилась вниз. Девочка взвизгнула, удивленно уставилась на мужика, потом опустила глаза.
Подбежала мама и уже открыла рот, но раньше мужик сплюнул, потер поясницу, нагнулся и поднял здоровенную гадюку.
   - Паааапааа, плааахой дяятькааа зииию биииилл!!! - заявила девочка.
   - Не, дочка, дядя хороший!!! - ответил бледный папа.
   Пока папа бегал за пузырем, все сидели очень тихо.

Настоящий мужчина
   Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку. Слегка щурясь на солнце, закурил. Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой. Я обернулся, и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку. Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать. После рождения моего сына, я стал совсем по-другому, относится к детям. Рассматриваю малыша. Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая. На носу грязное пятно. Взгляд, его взгляд меня поразил. Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное. Думал, что показалось, не может в шесть лет быть такого взгляда. Но малыш смотрел под лавочку именно так. Я достал жвачку и положил подушечку в рот. Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки, и тут же опустил глаза на землю.
   - Дядя подними ноги, пожалуйста,- глядя на меня сказал пацан.
   Я больше от удивления, чем осознанно поднял ноги над землей. Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.
   - И тут нету, - пацан вздохнул.
   - Жвачку будешь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.
   - А у тебя какая, я люблю фруктовые,- ответил он.
   - У меня мятная, - я достал жвачку и на ладони протянул ему.
   Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот. Я улыбнулся увидев его руки, обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.  Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.
   - Хорошо сегодня, тепло,- сказал я.
   - Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.
   - А чем тебе снег мешал?
   - Вот ты даёшь, под снегом же ни чего не видно, - заметил мальчуган.
   Малыш засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:
   - Пойду я, скоро темнеть уже начнёт, а я почти ничего не нашёл, спасибо за жвачку, - он развернулся и, глядя в землю, пошёл по алее.
   Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану.
   - А что ищешь ты? - спросил я.
   Малыш остановился, чуть помыслив, спросил:
   - Никому не скажешь?
   - Хм, нет никому, а что это тайна? - я удивленно поднял брови.
   - Это мой секрет,- сказал пацан.
   - Ладно уговорил, честное слово не скажу, - улыбнувшись сказал я.
   - Я ищу монетки, тут на алее их иногда можно много найти, если знаешь где искать. Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашёл.
   - Монетки? - переспросил я.
   - Да, монетки.
   - И что прошлым летом, ты их тоже тут искал?
   - Да искал, - лицо малыша стало очень серьёзным.
   - А сегодня много нашёл? - ради любопытства спросил я.
   - Щас, сказал он, и полез в карман брюк.
   Маленькая рука достала из кармана клочок бумаги. Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт. В газете блестело несколько монет. Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку. При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки. Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.
   - Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.
   - Ого, так ты богач, - ещё больше улыбаясь, сказал я.
   - Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.
   Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?
   - На конфеты собираешь?
   Малыш насупившись молчал.
   - А, наверное на пистолет? - переспросил я.
   Малыш ещё больше насупился, и продолжал молчать. Я понял, что своим вопросом я перешёл какую-то дозволенную черту, я понял, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького мужчины.
   - Ладно, не злись, удачи тебе и побольше монет, завтра будешь тут? - сказал я и закурил.
   Малыш, как-то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:
   - Буду, я тут каждый день, если, конечно, дождь не пойдет.
   Вот так и началось моё знакомство, а в последствии и дружба с Илюшей (он сам так себя называл). Каждый день, я приходил на аллею, и садился на лавочку. Илья приходил, почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов? Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки. Ни разу там не было больше рубля.
   Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:
   - Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может, возьмёшь их в свою коллекцию?
   Малыш надолго задумался, и сказал:
   - Неа, так просто нельзя, мне мама говорила, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?
   Я пересчитал на ладони медяки.
   - Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.
   - Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.
   Через пару минут он вернулся.
   - На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан и протянул ко мне ладошку.
   На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зелёного стекла от бутылки. Так мы совершили нашу первую сделку. Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких машинок и солдатиков. Вчера я вообще ушёл сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки. Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон. Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен. И на следующий день отказался. Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки? Вскоре я понял, он продал мне все своё нехитрое богатство, и ему нечего было дам мне взамен за мои монеты. Я пошёл на хитрость. Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по нескольку монет. Мальчуган приходил на аллею, и находил мои монеты. Собирал их, садился у моих ног на корточки, и с серьёзным видом пересчитывал их. Я к нему привык, я полюбил этого мужичка. Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток. Но с каждым днём, меня всё больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки? Ответа на этот вопрос у меня не было. Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки. Илюша с радостью их лопал. И ещё, я заметил, что он очень редко улыбался.
   Ровно неделю назад, малыш не пришёл на аллею, не пришёл и на следующий день, и всю неделю не приходил. Никогда не думал, что буду так переживать и ждать его. Вчера я пришёл на ту самую аллею в надежде увидеть Илюшу. Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди. Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.
   - Здоров, Илюша, - сказал я, улыбаясь во все зубы, - ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо невидимо, а ты филонишь.
   - Я не успел, мне монетки больше не нужны, - очень тихо сказал он.
   Я присел на лавочку возле него.
   - Ты чего это, брат, грустишь, что значит не успел, что значит, не нужны, ты это брось, давай выкладывай что там у тебя, я вот тебе принёс, - и протянул ему ладонь с монетками.
   Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:
   - Мне не нужны больше монетки.
   Я никогда не мог подумать, что ребёнок в шесть лет, может говорить с такой горечью и с такой безнадёжностью в голосе.
   - Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи, - зачем тебе вообще нужны были эти монетки?
   - Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слёзы, детские слёзы.
   Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.
   - А зачем они папке? - мой голос предательски сорвался.
   Малыш сидел с опущенной головой и я видел как на коленки падали слёзы.
   - Тетя Вера говорит, что наш папка много пьёт водки, а мама сказала, что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него. У меня уже было очень много монеток, но я не успел, - слёзы потекли по его щекам ручьём. Я обнял его и прижал к себе. Илья заревел в голос. Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал, что сказать.
   - Папки больше нет, он умер, он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел,- малыш рыдал.
   Такого шока я не испытывал ещё никогда в жизни, у самого слёзы потекли из глаз. Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:
   - Спасибо тебе за монетки, ты мой друг, - развернулся и, вытирая на бегу слёзы, побежал по аллее.
   Я смотрел ему вслед, плакал и смотрел вслед этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание в самом начале его пути и понимал, что не смогу ему помочь никогда.  Больше я его на аллее не видел. Каждый день в течение месяца я приходил на наше место, но его не было.  Сейчас я прихожу намного реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду. До сих пор я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом.
В пробке
(реальная история)
  Стою, значит, на выезде с прилегающей дорожки на улицу. Надо соскакивать с бордюра, поэтому не спешу соваться в еле ползущую пробку. Да и вообще настроение позитивное, музычку слушаю, дышу прохладным воздухом, открыв окна.
  Проходит минут пять, надоедает. И тут вдруг останавливается «Мини» и очаровательное белокурое создание с водительского места показывает мне ручкой: мол, давай, проезжай. Подумал, что кивать или поднимать руку в знак благодарности как-то маловато... Прикладываю левую руку к губам и посылаю воздушный поцелуй. Съезжаю на дорогу, поток начинает двигаться.
  И тут сзади слышу визг резины, «Миник» прыгает во второй ряд, обгоняет меня, подрезает и останавливается. Водительница выпрыгивает, подбегает к моему окну, просовывает голову в салон, чмокает меня в щеку и говорит: - "Вот так это делается!"
  Так же быстро садится и уезжает через перекресток. Я остаюсь стоять на светофоре.

Весна
   Весна… Чудесное время года. Всё цветёт и радуется.
   Человек идёт по дороге, улыбаясь прохожим. Внезапно улыбка сошла с лица молодого человека. Он остановился рядом с стариком. Перед старцем стоит шляпа с мелкими монетами. В руках он держит табличку, которая гласит: «Помогите. Я слепой.» Прохожий покачал головой, сделал пожертвование и изменил табличку. Через несколько часов он возвращался той же дорогой. Шляпа старика была полна денег. Нищий узнал его по шагам и спросил: «Что вы написали?». «Ничего особенного - ответил он – я просто написал то, что было написано, другими славами». Старец благодарно кивнул. В его руках была надпись: «Сейчас весна… а я не могу её увидеть».
                                                Радости жизни

Чихнуть три или больше раз подряд .
Болтать ногами в воде.
Ощущать, что в книжке, которая тебе уже очень сильно нравится, осталось еще много непрочитанных страниц.
Поскользнуться и не упасть.
Сказать то же, что и спортивный комментатор, но за секунду до него.
СМС-ка, которую ты ждал.
Проснуться после очень реалистичного кошмара и понять, что это был лишь сон.
Откусить пирожок/булочку/эклер с той стороны, где начинка.
Когда твои ноги засасывает в песок в прибое.
Срывать защитный слой с экрана новеньких электронных гаджетов.
Щелкать воздушные пузырьки в упаковочном полиэтилене.
Когда тебя поздравляют с праздником люди, которых ты не знаешь.
Найти заначку, про которую ты уже забыл.
Когда холодная постель, в которую ты нырнул, наконец согревается.
Нечаянно точно ввести свой старый и давно забытый пароль.
Трогать волосы после стрижки.
Полный холодильник вкусностей, которые остались после праздников.
Когда тебе мигают на трассе и ты успеваешь сбросить скорость перед гаишником.
Хруст снега.
Издалека попасть точно в мусорное ведро.
Надеть то, что ты только что купил.
Проснуться за час до звонка будильника, понять, что еще уйма времени и снова лечь спать.
Случайно где-нибудь встретить запах из детства.
Снова и снова слушать песню, которая тебе недавно понравилась.
Стук женских каблуков по асфальту, который доносится весной из открытого окна.
Когда тебе удалось все-таки выдавить последнюю порцию пасты из безнадежного тюбика.
Встать продрогшим под горячий душ.
Ощущать прикосновение детских ладошек.
 
Семь чудес советской власти
  1. Безработицы нет, но никто не работает.
  2. Никто не работает, но план выполняется.
  3. План выполняется, но купить нечего.
  4. Купить нечего, но всюду очереди.
  5. Всюду очереди, но мы на пороге изобилия.
  6. Мы на пороге изобилия, но все недовольны.
  7. Все недовольны, но голосуют «за».
Мороженое
   Ребенок лет десяти вошёл в кафе и сел за столик. Официантка подошла к нему.
- Сколько стоит шоколадное мороженое с орешками? – спросил мальчик.
- Пятьдесят центов, - ответила женщина.
   Мальчик вытащил руку из кармана и пересчитал монетки.
- Сколько стоит простое мороженое, без ничего? – спросил ребенок. Некоторые посетители ожидали за столиками, официантка начала выражать недовольство:
- Двадцать пять центов, - бросила коротко в ответ.
   Мальчик опять пересчитал монетки.
- Хочу простое мороженое, - решил он.
   Официантка принесла мороженое, бросила на стол счет и удалилась. Ребенок закончил есть мороженое, оплатил в кассе счет и ушел. Когда официантка вернулась убирать стол, у нее стал комок в горле, когда она увидела, что рядом с пустой вазочкой лежали аккуратно сложенные монетки, двадцать пять центов – ее чаевые.
   Никогда не делай выводов о человеке, пока не узнаешь причины его поступков.

Пропавшая похлебка
   Об эпопее в 30-е годы прошлого века по Северному морскому пути на пароходе «Челюскин» Шмидта и компании написано много, но еще больше бытовало разного рода «апокрифов», по разным причинам не вошедших в основные документы. Вот одна из таких историй.
   После того, как пароход затонул во льдах, и перед тем, как экипаж с членами его семей (ехали на Север, будто в круиз на «Титанике») стали потихоньку вывозить авиацией, предстояло пересечь пятьсот верст по льдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих упряжках. Дело шло медленно, да и жратвы стало не хватать – причем и собакам тоже. К одному из ночных привалов доехали совершенно измученные, и тут, к всеобщему ужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась куда-то во тьму и пургу большая часть провизии! Мало того – во время экспедиции на «Челюскине» родилась девочка, которую назвали Кариной (дело было в Карском море), и вот задремавшая и безмерно уставшая мать выпустила ее из рук. Но, несмотря на стенания матери, искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментально заметало.
   Стали думать совсем о другом: из чего, а точнее кого, сварить похлебку. Обратились к каюру. Он понимал безвыходность положения, и согласился пожертвовать одним из своих коренников – те были более крупные экземпляры, чем простые ездовые лайки. Коренника помоложе кликали Чок, а постарше Хамит. Каюр взвесил все «за» и остановился на последнем – тот свое уже пожил. Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться сил перед дорогой.
   …Ночью каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял Хамит и держал в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую Карину – собака так аккуратно ее несла, что девочка не распеленалась (Карина жива до сей поры). Но это еще не все – Хамит на собственном хребту утерянную провизию исхитрился приволочь.
   На привале начался настоящий праздник. Не участвовал в нем только коренник Хамит, ушедший куда-то в ночь: он-то догадался, что люди хотели его сожрать, и более не верил в благодарность двуногих.

В поезде
  Пожилой мужчина с двадцатипятилетним сыном вошли в вагон поезда и заняли свои места. Молодой человек сел у окна. Как только поезд тронулся, он высунул руку в окно, чтобы почувствовать поток воздуха и вдруг восхищённо закричал:
- Папа, видишь, все деревья идут назад!  Пожилой мужчина улыбнулся в ответ. Рядом с молодым человеком сидела супружеская пара. Они были немного сконфужены тем, что двадцатипятилетний парень ведёт себя, как маленький ребёнок. Внезапно молодой человек снова закричал в восторге:
- Папа, видишь, озеро и животные… Облака едут вместе с поездом!
  Пара смущённо наблюдала за странным поведением молодого человека, в котором его отец, казалось, не находил ничего странного. Пошёл дождь, и капли дождя коснулись руки молодого человека. Он снова переполнился радостью и закрыл глаза. А потом закричал:
- Папа, идёт дождь, вода трогает меня! Видишь, папа?
  Желая хоть чем-то помочь, пара, сидящая рядом, спросила пожилого мужчину:  - Почему вы не отведёте сына в какую-нибудь клинику на консультацию?
  Пожилой мужчина ответил: - Мы только что из клиники. Сегодня мой сын первый раз в жизни обрёл зрение…

Все люди братья
   Сегодня благополучно замкнулся круг, и я уже с полным основанием могу утверждать, что все люди братья. Ну, или почти все. За исключением незначительного процента благородных профессиональных воров и разной прочей нечисти. Ах, как было бы приятно, если бы ключ от каждой двери спокойно лежал под ковриком, да и зачем вообще нужен ключ? А сколько сил и денег высасывает из нас этот мерзкий процент… Если каждому воришке высыпать на голову все большие и маленькие замочки, которые мы купили ради него, то его накроет многокилометровым курганом железных дверей, полицейских полков, обманутых надежд и прочих охранных сигнализаций.
   Я не идеалист – это я просто облегченно выдохнул, от того что люди все-таки оказались братьями.
   И вот как это оказалось: Два месяца назад я как всегда выехал утром из гаража. Езда мне в тот день совсем не понравилась, и я решил причалить к ближайшей станции метро.
   Но тут таких хитрых целая автомобильная свалка, пришлось долго кружить вокруг большого магазина, пока не подвернулось местечко. Устаканился, купил газетку и покорно дал себя проглотить метрополитену имени Ленина.
   Вечером после работы вернулся на эту станцию за своим бессмысленным железным другом, смотрю – а меня подлейше-наглейшим образом закрыла точно такая же машина как моя, только цвет салатовый.
   Зло всматриваюсь и обнаруживаю за стеклом на торпеде бумажку с номером телефона.
   Звоню:
- Здравствуйте, Вас беспокоит тот человек, машину которого вы так жестоко закрыли. Выходите.
   Женский голос:
- Добрый вечер. Извините, но так уж получилось. Дело в том, что я не рядом, а на другом конце города на работе, но вы ради Бога не переживайте, я выпущу вас через три минутки.
- Что значит на другом конце!? Какие три минутки!? Кто же меня выпустит вместо вас!?
- Выпущу я, не переживайте, только вы должны меня понять, ведь я полдня готовилась к нашему разговору.
- Девушка, не морочьте мне голову! Мне все равно где вы и сколько вы готовились к нашему разговору, но если в течении трех…
- Подождите и послушайте, пожалуйста. Я вам обещаю, что вы уедете через три минуты, но для этого вы тоже должны пойти мне навстречу.
- Ладно, я засекаю время.
- Отлично, видите газетный киоск?
- Ну. А причем тут...?
- Пожалуйста, не перебивайте, время уходит. Подойдите к его тыльной стороне.
   Обычно я не любитель глупых розыгрышей, но тут в виде исключения решил позволить сделать из себя дурака, уж больно голос располагающий… В конце концов – что я теряю? Моя машина недалеко и надежно закрыта во всех смыслах.
- Але, я подошел, дальше что?
- Вы там? Прекрасно. Видите - помадой написано слово на уровне лица? Прочтите мне его.
- Да идите вы к черту! В игрушки решили поиграть, так я сейчас возьму домкрат и…
- Нет, нет, нет, сейчас вы все поймете и уже через две минутки спокойно поедете домой. Поверьте мне, ведь я вас ни разу в жизни не обманула.
- Ладно, тут написано – «Лариса».
- Супер, Лариса – это я, а теперь пожалуйста скажите номер своей машины.
- Ну номер то вам зачем? Ну «34-60»
- Спасибо и последний-препоследний вопросик: - на какой передаче стоит ваша машина?
- Обычно на второй. Три минуты уже прошли.
- Все спасибо, я поняла, что вы – это вы. Теперь подойдите к моей машинке и аккуратненько, чтобы никто не видел, откройте лючок бензобака, там лежит ключ с брелком. Я ведь и закрыла именно вас, ведь вы без труда справились с сестрой своей машины.
   Через две минуты с прекрасным настроением, я уже ехал домой, размышляя о том, как приятно доверять людям и что далеко не любая женщина глупее любого мужчины.
   И вот сегодня, так же как и два месяца назад, я вывернулся из длинной очереди стоящих на работу машин и снова стал наворачивать круги в железном лабиринте той самой стоянки у магазина, но места не было, хоть матом ори. Часы показывали, что даже на метро я уже почти не успеваю.
   Смотрю – стоит старая знакомая - салатовая сестра моей машины. Я решительно ее «запер», номер телефона той девушки у меня не сохранился, и я оставил на торпеде записку – «Долг платежом красен».
   Поздно вечером, когда я вернулся за своим обленившимся красиво припаркованным халявщиком-конем, под крышкой бензобака нашел свой ключ и записку – «Все люди братья!»
Уж лет пять
  Еду сегодня вечером с работы. Народ в салоне весёленький – завтра праздник. Напоздравлялись все. Легкий перегарчик с лёгим весельем колобродит. Сижу, в окно зырю, никого не трогаю. На очередной остановке входит девочка, лет 25, ну 28 от силы, совсем молоденькая.
  Уханьканая, с работы, а местов нема. Повисла на поручне, по сторонам не глядит. А у меня, от дневного сидения, ноги затекли. Ну и сдуру приподнялся, место предложил. А через остановку салон опять освободился. Сижу, опять в окно зенки пялю. Легкое касание губ в щёку я скорее не ощутил, а по запаху осязал. Выходила та девочка, ну и чмокнула в щечку без предисловий. Я в шоке, парни на задней площадке вообще в ауте, так как не гламурная и не тусовочная та девчушка, а нашенская, домашняя такая. И ни одной язвы не прозвучало. Притихли. Протрезвели.
  А меня лет пять уже никто не целовал.
О наших дедах
  Перебирали сейчас с женой старые фотки. На некоторых, нашим с ней дедам лет на пять меньше, чем нам сейчас. Погоны, ордена, победители...
  Короче, вспомнилось... Мой покойный дед прошел всю войну в бронетанковых войсках, был в звании капитана, имел много орденов и медалей. Когда я был маленький, мои родители развелись, и дед с бабушкой забрали меня к себе. С ними я и жил до конца их дней. Дед меня фактически воспитал, и его рассказы о войне я помню, и могу пересказать до сих пор. Теперь суть.
  Семь лет назад я познакомился с очаровательной армяночкой Олей. Она старше меня на шесть лет, но выглядела (и выглядит) ровесницей. Буквально, на пятый день знакомства она дала отставку своему солидному жениху и переехала ко мне, известному на всю округу раздолбаю Лехе-мигу. Мои родители опешили, а вот её родичи были в шоке. Папа, отставной подполковник, хотел набить мне морду, но это не так просто, поскольку я все же служил в ВДВ, и будущий тесть ретировался чтобы не быть посмешищем. Мама-главбух устраивала истерики с паданьем на колени и завыванием на весь наш двор. Но тут уже и с дочкой было справиться непросто, так как она все это слышала много раз. Короче жесть. В общем: а) моложе на 6 лет, б) еврей по национальности, в) без высшего образования, г) был условно судим, д) Оля хочет взять его фамилию, и т. д.  Дело шло к свадьбе, и мои будущие тесть с тёщей пустили в ход тяжелую артиллерию: дедушку Армена. Несмотря на свои 92 года (ровесник моего деда, но тот 10 лет как умер) он сохранял полную ясность ума.
  Подходило 9 мая, и неожиданно вежливо пригласили к деду, где собиралась вся большая армянская семья. Типа, или тебе есть чего стесняться? Ладно. Оля меня заранее напугала, как её дед умеет давить молодых ребят. Ничего, говорю, заодно твоей родне объявим, что у тебя уже 2-ой месяц пошел... Ты моего деда не знала...
  Сидим, общаемся, выпили. Меня после ...цатой рюмки понесло рассказывать про моего дедушку. Дед Армен, до этого вполне (вопреки опасениям) доброжелательно смотревший на меня и куривший прямо за столом вдруг помрачнел. Опираясь на палку встал, проходя хлопнул меня по плечу, пойдем на кухню, покурим. Все очень удивились. С кухни дед шуганул нескольких, куривших там родственников, и началось...
- Повтори-ка номер бригады где твой дед служил?
- №№№№ Ордена такого-то и такого-то отдельная гвардейская танковая бригада, - с детства наизусть знаю.
- А где войну закончили?
- Под Прагой, а потом, в 1946 году их на Украину перебросили, подо Львов.
- Говоришь твой дед ремонтником был?
- Почему? Он до октября 1944 командиром танковой роты был, а потом его танк подбили, его контузило, и его списали на СПАМ. (Ремонтная часть, кто не знает)
- А его фамилия М.....ч?, - называет фамилию деда. Я мягко говоря охренел.
- Дд-да... А откуда вы...- на меня напало заикание.
- А почему твоя фамилия Т...й?
- Потому что он мой дед по матери, а у меня по отцу.
- Я его видел как тебя сейчас... - дед ругнулся по армянски, - я командиром роты связи был, при их бригаде... Вряд ли он тебе про меня мог рассказывать, друзьями мы не были, но по службе общались периодически.
  Я перечислил несколько фамилий однополчан своего дедушки, и дедушке Армену, все кроме одной или двух были знакомы. Я начинал рассказывать про этих людей, и он подхватывал мой рассказ, иногда поправлял. На глазах старого армянина стояли слезы.
- Ты её любишь? - спросил дед.
- А разве вы это не поняли?
- Такой же еврей, как и твой дед, вопросом на вопрос говоришь! – сказал он. Больше мы виделись. До нашей свадьбы он не дожил. Тесть (про которого я уже писал) и теща любят меня как родного сына. Они о сыне и мечтали. У нас Олей двое детей. Дед Рудольф и дед Армен! Спасибо Вам, что Вы были!!! Постараюсь чтобы правнуки Вас не разочаровали.
Дорожка шагов
  Соня, подружка моей жены – обычная безумная мамаша из тех кому за тридцать, решила отдать свою дочурку в фигурное катание. Отдала. Через день, боясь диких пробок, моталась к ледовому дворцу на метро, чтобы не опоздать и уж тем более не дай Бог не пропустить ни одной тренировки. Только все напрасно. У ребенка фигурное катание вызывало гораздо меньше положительных эмоций, чем у мамочки, по правде сказать и получалось оно у дочки не особенно фигурным. Одним словом – холодно, скользко и твердо падать, вот и все впечатления за мамины деньги...
  Однажды тренер отвел Соню в сторонку и вкрадчиво начал:
- Вы только не переживайте относительно своего ребенка, она замечательная девочка, но я как тренер должен сказать вам прямо: фигурное катание не для нее. Нет, извините, данных. Попробуйте отдать ее в какой-нибудь другой спорт. Тут нет ничего страшного, я это девяносто пяти процентам говорю, но факт – есть факт. Поищите, есть виды спорта и попроще.
  Соня для порядка всплакнула (имела право) и ответила старому тренеру:
- Как жаль, а я ведь так хотела хоть из дочери сделать чемпионку мира по фигурному катанию.
  Тренер от неожиданности не удержал смешок и переспросил:
- В смысле, хоть из дочери?
- Вы понимаете, я еще совсем маленькой девочкой смотрела по телевизору Ирину Роднину, все мечтала, когда выросту тоже стану чемпионкой мира и тоже буду стоять в коньках на пьедестале почета, с золотой медалью на шее. Но у дочки вот не сложилось... Послушайте, а может, попробуете потренировать меня!? Я буду очень стараться. Ну, пожалуйста. Какая вам разница за кого деньги брать?
- Стоп, стоп, стоп! Успокойтесь, пожалуйста. Как какая мне разница? Я тренер, а не аниматор. Хотите кататься на коньках – езжайте в любой торговый центр и нарезайте круги в свое удовольствие.
- Ну, я же хочу не просто кататься, а чтобы вы меня серьезно тренировали – всякие там фляки – шмяки. Я очень старательная, вот увидите.
- Какие там шмяки? Вам извините уже хорошо за тридцать. Больше двадцати лет назад, еще до перестройки, вам - уже было поздно начинать. Разыгрываете меня что ли?
- Ну что вы теряете? А я должна хотя бы попытаться, а то умру, так и не попробовав. А...? Ведь каждый, даже самый немыслимо трудный путь начинается с первого шажочка...
- Тут вы конечно правы, но возраст... А хорошо ли вы катаетесь вообще?
- Если честно, то ни разу пока не пробовала, в детстве родители коньки не покупали, боялись что опасно, а потом как-то уже не до того стало.
- Так вы хотите, чтоб я научил вас стоять на коньках?

- Ну, это программа минимум, а вообще-то я хотела бы стать чемпионкой мира по фигурному катанию...
- Интересно, кто-нибудь скажет мне: Почему я тут с вами до сих пор еще стою и разговариваю?
  Соня не отлипала, держала тренера, как тиски. Это был ее первый - самый важный шажок.
  Потом был и второй – купила себе коньки.
  Потом третий, четвертый, шажки были совсем крошечные, но они были и все как один - в верном направлении, ведь несмотря на кривые ухмылки окружающих, она поверила в себя.
  С тех пор прошло несколько лет упорных тренировок. Наша Соня еще не стала чемпионкой мира, но шажки на пути к своей мечте она и не думает сбавлять, а даже наоборот, их набралось уже на целое кругосветное путешествие.
  Очередной ее недавний шажок (но далеко не последний), был сделан на чемпионате мира, когда она шагнула в Американском городе Бостоне на пьедестал почета в составе российской команды балета на льду.
Пусть пока не золото, а всего лишь серебро, но я почему-то не сомневаюсь, что рано или поздно Сонька обязательно станет чемпионкой мира и с удовольствием еще поплачет под Российский гимн. Так и будет , она упертая...

Коля
   Завтра будет два года с тех пор, как умер Коля. Скорее всего, я его знала с самого рождения, но в моей памяти он присутствует с моих семи лет - в тот день я здорово поругалась с подружками во дворе, и, надавав и наполучав тумаков, я, зареванная, побежала домой. Самое обидное, что меня оставили без медвежонка, - его даже не отняли, просто выбросили в лужу, пока мутозили друг друга.
   Коля сидел на стульчике перед подъездом, и улыбался. Я бы пробежала мимо, но он прогугукал мне и распахнул руки. Я остановилась, а Коля пошарил в одной из своих авосек и достал какого-то пластмассового зайца, и все так же улыбаясь, мне его вручил, и прогугукал, что его зовут Коля, и спросил мое имя. С тех пор я его и помню. Он всегда сидел у нас во дворе. Он очень любил солнышко и детишек, и здорово не любил дождь и милицию. Я росла, а Коля все так же сидел на стульчике во дворе, и помогал дворникам, сначала - дяде Грише, потом, когда дядя Гриша переехал, - какому-то парню, по-моему, он был из Татарстана, потом - таджику. И все так же радовался солнышку и детишкам, и все так же расстраивался из-за дождя и милиции.
   Я вышла замуж в двадцать и очень быстро родила ребенка. Мы, то есть я, муж и сынишка жили в моей квартире, а Коля все также сидел во дворе, радуясь солнышку. Когда мне исполнилось 27, у меня, как это обычно бывает, случилась тяжелая полоса. Муж стал пить, и параллельно увлекся другой, дал понять, что со мной жить дальше не будет. Это была череда скандалов и истерик, большей частью с моей стороны. В один из таких дней, я выскочила во двор, зареванная, готовая то ли удавиться, то ли удавить всех вокруг, и налетела прямо на Колю. Коля опять меня поймал, распахнув руки, и опять стал рыться в авоське. Мне, конечно, было не до него, по-моему, я выругалась матом, и ударила его, и убежала, тут же про его существование забыв.
   Он пришел к нам домой вечером, с медвежонком в одной руке, и с бутылкой водки в другой. Я сначала не могла понять, чего он хочет, а он все протягивал мне медвежонка, и гундосил, что хочет поговорить с мужем. Хмурый муж выполз, начал толкать Колю вон, а тот все протягивал ему водку, и что-то гундосил. Потом как-то ругань стихла, видимо, бутылка была хорошим поводом, мужчины засели на кухне, а я через стенку слушала, о чем они говорят. То есть, не говорят, а гундосят, Коля рассказывал мужу, пока тот молчал о том, что у нас во дворе совсем мало детишек, и что меня он знает всю жизнь, и что очень нужно, чтобы у нас еще один ребенок родился. Он совсем нескладно это рассказывал, но упорно, муж рычал сначала, потом перестал. В какой-то момент я уснула. Проснулась с мужем, - он обнимал меня.
   Спросила: - А где Коля?
   Сказал, что как водка закончилась, Коля ушел. Еще признался, что всю Колину водку он выпил сам, а Коля сосал какие-то леденцы.
   Как-то получилось после этого, что скандалы у нас прекратились, пропала и мысль о разводе. Еще через полгода я забеременела, и родила дочку. Она не успела побегать по двору при Коле, но успела получить зайчика от него на прогулке в коляске.
   А два года назад Коля умер. Он родился с синдромом Дауна, и прожил куда больше, чем все люди с этим диагнозом. По-моему, ему чуть-чуть не хватило дотянуть до пятидесяти. У нас опять полный двор детишек, вот только нет стульчика и Коли на нем.
   Завтра я поеду к нему на могилу. По традиции, умершему мужчине полагается поставить рюмку водки на надгробие, вот только Коля совсем не пил. Он и с мужем моим не пил, когда они сидели на кухне. Он эту самую бутылку водки отдал ему, а сам сосал леденцы. У дочки есть плюшевый медвеженок, я уже спросила ее, можно ли я подарю этого медвежонка очень хорошему дяде, который спит? Дочка добрая – она сразу отдала игрушку, и завтра я отвезу ее Коле.
   Даунам нельзя иметь детей, наверное, это правильно, вот только нашему двору так не хватает Коли... Спи спокойно, мой милый друг, а медвежонок... пусть он обнимет тебя.
Строки к размышлению

Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
    
А в песне его, а в песне,
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
    
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
    
Но вместо величия славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.

Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”
    
Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной
И свет ее над дальней гранью
Играет бледной синевой.

Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь.
    
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи.

Когда, кромешной тьмой томимый,
Вновь попадет в свой скорбный край,
Когда кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай.
    
Тогда гнетущей душу тучи
Развеют сумрачный покров,
Надежда голосом могучим
Мне сердце пробуждает вновь.
    
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста!
Вы спросите, зачем я выложил это, в общем-то, не такое уж и гениальное стихотворение?
А что вы скажете, когда узнаете, что сие творение написано Иосифом Виссарионовичем Джугашвили,
будущим вождем всех народов, когда ему было всего 18 лет?

Наверное, стоит задуматься...
   Группа узбеков работала на сезонных работах в моем поселке. У парня одного – не то, чтобы нового русского, так – оборзевший средний класс.
   В перечень их задач входило выложить плиткой дорожку. Битой плиткой – на манер мозаики. Для работы они привлекли земляка – сгорбленного старичка, который принялся за работу медлительно, но очень прилежно – кусочки плитки ложились не просто гармонично, но даже с каким-то художественным решением. Старичку работа была в радость – он задерживался допоздна.
   И вот, в выходной, когда остальные работники уже ушли, к дому подъехал хозяин. Он приехал не один -  из его иномарки выпорхнуло некое белокурое создание. Вместе они направились к дому. Старичок оторвался от работы и отошел в сторонку, втайне надеясь, что хозяин оценит его работу. Как бы не так.
   - Слышь, цунареф, че долго-то так?! – рявкнул, проходя мимо, молодой хозяин жизни. И, сочтя, что демонстрация власти была недостаточно убедительной для дамы, добавил: - Сложи-ка дрова в поленницу! А то уже неделю валяются!
   - Хозяин, но я – каменщик… - с характерным тягучим акцентом попробовал возразить старичок.
   - Слышь, цунареф, я тебе бабки плачу!!! Какой ты каменщик, если неделю копаешься – дорожку замостить не можешь?!!
И, смачно сплюнув под ноги старику, парень увлек восхищенную барышню в дом... Старик перевел взгляд на груду дров, потом – на свою тропинку, потом – снова на дрова... Вздохнув, он принялся за работу.
   Утром, весьма довольный собой, хозяин вышел на крыльцо. Он сладко потянулся, одновременно зевая и... застыл в растопыренной позе с открытым ртом! Прямо посреди участка стояло НЕЧТО. Это был бурого цвета правильный КВАДРАТ два-на-два метра. Обалдевший парень сделал два шага вперед, и осознал, что перед ним – ПОЛЕННИЦА! Стоящая сама по себе, без единой опоры! Мало того – ее верхний край был идеально ровным – гладкие края поленьев были подогнаны заподлицо. Левая и правая стороны не были такими идеальными, но, тем не менее, также были очень ровными.
   - Цу... Цунареф!!! Ты... Ты... – хозяин быстрыми шагами направился к сидящему у стены сарая с опущенной головой старику. – Ты охренел?!!
   С этими словами он толкнул поленницу, намериваясь устранить сие новообразование... Не тут то было! Поленница даже не покачнулась! Парень замер и снова удивленно уставился на нее.
   - Ты ее склеил, что ли? – то ли спросил, то ли просто подумал он вслух. Тут он увидел рядом с поленницей колоду, на которую, судя по всему, забирался старик, чтобы положить верхние ряды. Хозяин вскочил на нее и дернул полено из верхнего ряда... Полено легко снялось. С обратной (не гладкой) стороны оно оказалось увенчанным двумя выпирающими сучками. Парень посмотрел на то место, где оно лежало. Нижний ряд был уложен так, что его поленья образовывали две малюсенькие ниши, в которые эти самые сучки вставлялись, как штепсель в розетку... Парень положил полено на место и перевел взгляд на старика.
   - Ну, ты... Ты даешь, цу... Эй! – парень спрыгнул с колоды и приблизился. – Ты... Вам плохо?
   Старику не было плохо. Он умер. Уставшим, но довольным.
   Парень оплатил похороны. Плитки из тропинки и поленья из поленницы пронумеровали, сфотографировали и перенесли на кладбище. Там из них сделали собственно тропинку и ограду вокруг могильного камня. На этом камне высекли имя, годы жизни, и рельефную Звезду Героя Социалистического Труда, которую «цунареф», оказывается, получил в далеком 1955-ом. За «Байконур».


Про мужчин и 8 марта
   Ранее утро… 8 марта. Будильник зазвенел и, даже не успев как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Стало чуть светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я ещё за неделю до этого решил: никаких роз, только весенние цветы… праздник же весенний. Я подошёл к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошёл. Да, цветы действительно красивы.
   - А кто продавец, - спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
   - А ты сынок подожди, она отошла ненадолго, щас вернётся, - сказала тётка, торговавшая по соседству солёными огурцами.
   Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик.
   Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нём не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нём просто отвалилась. Из-под плаща была видна старая, почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Его лицо было обычным лицом старого человека, вот только, во взгляде было что-то непреклонное и гордое, не смотря ни на что.
   Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть небритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… Его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал. Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы всё не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И ещё я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
   К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я то же подошёл к ней. Дед подошёл к продавщице, я остался чуть позади него.
   - Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка мимозы? - дрожащими от холода губами спросил дед.
   - Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то… - прорычала продавщица на деда.
   - Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… Сколько она стоит? - тихо спросил дед.
   Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, что у деда в глазах стояли слёзы…
   - Одна? Да, буду с тобой возиться, алкашня... Давай, вали отсюдава, - рыкнула продавщица.
   - Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, - так же тихо сказал дед.
   - Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, - с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На её лице проступила ехидная улыбка.
   Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
   - Хозяюшка, у меня есть три рубля, может, найдёшь для меня веточку на три рубля? - как-то очень тихо спросил дед.
   Я видел его глаза. До сих пор, я никогда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
   - На три тебе найти, алкаш, га, га, га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила продавщица.
   Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…
   - На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари, га, га, га, га, - дико захохотала эта дура.
   В синей от холода руке деда я увидел ветку мимозы, она была сломана посередине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам, и цветы смотрели в землю… На руку деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
   - Слышишь ты, сука, что же ты, *****, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
   Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
   - Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
   - Ты, курица тупая, сколько стоит твоё ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух, - еле слышно, но очень понятно прошипел я.
   - Э… а… ну… я не знаю, - промямлила продавщица.
   - Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
   - Наверное, 500 рублей, - сказала продавщица.
   Все это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
   - На, отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
   Слёзы, одна за другой, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал… У меня у самого слёзы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
   - Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и взял деда под руку.
   Я нёс цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
   - Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
   У деда хлынули слёзы… Они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слёзы стояли в глазах. Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и, вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
   - Мы… мы… 45 лет вместе… Она заболела… Я не мог её оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
   Я бежал, даже не понимая, куда бегу. Слёзы сами текли из моих глаз…


Хватит ждать!
   Мы уверяем себя, что наша жизнь станет лучше, когда поженимся, когда родится первый ребенок, второй. После, нас расстраивает, что дети слишком малы для одного, для прочего, и думаем, что все изменится, когда они подрастут.
   Далее, нас раздражает их отношение, когда они становятся подростками. Уверяем себя, что все придет в норму, когда они повзрослеют. Надеемся, что станем себя чувствовать лучше, когда ваш супруг/супруга решит свои проблемы, когда проведем незабываемые каникулы, когда не должны будем работать.
    Но мы не проживаем эту жизнь в данный момент, радуясь ей. Так когда мы будем это делать? Нам всегда нужны трудности любого характера. А ведь достаточно, принять как данность и решить для себя - быть счастливым, несмотря ни на что.
   Альфред Соуза как-то сказал: "Долгое время я думал, что рано пришел в данный мир, настоящий мир! Всегда были преграды, которые всегда надо было переходить, всегда было что-то нерешенное, какая-нибудь мелочь, для которой не хватало времени, не отданные долги. То есть это не та жизнь - не настоящая! Но в конце в концов я осознал, ведь эти преграды и есть жизнь. Данный способ восприятия вещей помогает понять, что нет средства быть счастливым, само счастье - это средство! Следовательно, вкушайте каждый момент вашей жизни, вкушайте вдвойне, так как вы еще можете поделиться этим с дорогим вам человеком, с которым вы бы хотели прожить эти дорогие минуты жизни рука об руку, и помните, что время не ждет!".
   Итак, не ждите, когда окончите школу, когда захотите вернуться туда, скинете 5 кг, наберете 5 кг, когда родятся дети, ждать, когда они покинут дом. Хватит ждать, когда начнете работать, когда уйдете на пенсию, когда женитесь, разведетесь. Не ждите вечера пятницы, утра воскресенья, покупки новой машины, новой квартиры. Не ждите весны, лета, осени, зимы.
   Минуты счастья - драгоценны, это не конечный пункт путешествия, а само путешествие. Работайте - не только ради денег, любите - не в ожидании расставаний. Танцуйте - не обращая внимания на взгляды.
   Запомните эти истины, попробуйте ответить на следующие вопросы: 1 - назовите пять самых богатых людей в мире. 2 - назовите пять победительниц конкурса Мисс Вселенная. 3 - назовите десять победителей Нобелевской премии. 4 - назовите пять последних победителей премии Оскар на лучшего актера и актрисы. И как? Неважно? Не беспокойтесь. Никто не помнит вчерашних победителей. И аплодисменты забываются! И трофеи покрываются пылью! И победители уходят в прошлое!
   А теперь ответь на эти вопросы: 1 - назови троих учителей, которые преподавали тебе, когда ты становился взрослым. 2 - назови троих друзей, которые были с тобой в трудные времена. 3 - подумай о тех знакомых, которые заставляли тебя чувствовать особенным. 4 - назови пятерых людей, с которыми ты проводишь свое время. И как теперь? Люди, которые значат для тебя что-то не обязательно богаты, или победители... Это те, которые беспокоятся о тебе, заботятся, которые всегда с тобой. Запомни! Жизнь - коротка!
   Несколько лет назад на олимпиаде в Сиэтле, девять атлетов - калеки и инвалиды - встали на стометровую беговую дорожку. При стартовом выстреле, началось соревнование, не все бежали, но все желали прийти первыми и выиграть. Равняясь на троих, один мальчишка упал на асфальт, кувыркнувшись, и заплакал. Остальные восемь, услышав плач, замедлили бег и оглянулись назад. Они остановились и побежали обратно... Каждый. Одна девушка с синдромом Дауна, присела возле него и начала целовать, приговаривая: "Сейчас лучше?" И все девять обнялись и двинулись вновь к линии финиша. Все зрители на стадионе встали и зааплодировали, и до сих пор рассказывают эту историю. Почему? По-тому что в душе мы знаем: самое важное в жизни - не выиграть для самих себя. Самое важное - помочь другим выиграть, даже если необходимо для этого остановится и поменять направление.


Вот такая история...
   Недавно знакомый писатель рассказал мне об этом удивительную историю. Писатель этот вырос в Латвии и хорошо говорит по-латышски. Вскоре после войны он ехал из Риги на Взморье на электричке. Против него в вагоне сидел старый, спокойный и мрачный латыш. Не знаю, с чего начался их разговор, во время которого старик рассказал одну историю.
- Вот слушайте, - сказал старик. - Я живу на окраине Риги. Перед войной рядом с моим домом поселился какой-то человек. Он был очень плохой человек. Я бы даже сказал, он был бесчестный и злой человек. Он занимался спекуляцией. Вы сами знаете, что у таких людей, нет ни сердца, ни чести.
   Некоторые говорят, что спекуляция - это просто обогащение. Но на чем? На человеческом горе, на слезах детей и реже всего - на нашей жадности". Он спекулировал вместе со своей женой. Да... И вот немцы заняли Ригу и согнали всех евреев в "гетто" с тем, чтобы часть, убить, а часть просто уморить с голоду. Все "гетто" было оцеплено, и выйти оттуда не могла даже кошка.
   Кто приближался на пятьдесят шагов к часовым, того убивали на месте. Евреи, особенно дети, умирали сотнями каждый день, и вот тогда у моего соседа появилась удачная мысль - нагрузить фуру картошкой, "дать в руку" немецкому часовому, проехать в "гетто" и там обменять картошку на драгоценности. Их, говорили, много еще осталось на руках у запертых в "гетто" евреев.
   Так он и сделал. Перед отъездом он встретил меня на улице, и - вы только послушайте, что он сказал.
"Я буду,- сказал он,- менять картошку только тем женщинам, у которых есть дети".
- Почему? - спросил я.
- А потому, что они ради детей готовы на все и я на этом заработаю втрое больше.
   Я промолчал, но мне это тоже недешево обошлось. Видите?
   Латыш вынул изо рта потухшую трубку и показал на свои зубы. Нескольких зубов не хватало.
- Я промолчал, но так сжал зубами свою трубку, что сломал и ее, и два своих зуба. Говорят, что кровь бросается в голову. Не знаю. Мне кровь бросилась не в голову, а в руки, в кулаки. Они стали такие тяжелые, будто их налили железом. И если бы он тотчас же не ушел, то я, может быть, убил бы его одним ударом. Он, кажется, догадался об этом, потому что отскочил от меня и оскалился, как хорек...
   Но это не важно. Ночью он нагрузил свою фуру мешками с картошкой и поехал в Ригу в "гетто". Часовой остановил его, но, вы знаете, дурные люди понимают друг друга с одного взгляда. Он дал часовому взятку, и тот оказал ему: "Ты глупец. Проезжай, но у них ничего не осталось, кроме пустых животов. И ты уедешь обратно со своей гнилой картошкой. Могу идти на пари".
   В "гетто" он заехал во двор большого дома. Женщины и дети окружили его фуру с картошкой. Они молча смотрели, как он развязывает первый мешок. Одна женщина стояла с мертвым мальчиком на руках и протягивала на ладони разбитые золотые часы.
   "Сумасшедшая! - вдруг закричал этот человек. - Зачем тебе картошка, когда он у тебя уже мертвый! Отойди!".
   Он сам рассказывал потом, что не знает - как это с ним тогда случилось. Он стиснул зубы, начал рвать завязки у мешков и высыпать картошку на землю.
   "Скорей! - закричал он женщинам. - Давайте детей. Я вывезу их. Но только пусть не шевелятся и молчат. Скорей!".
   Матери, торопясь, начали прятать испуганных детей в мешки, а он крепко завязывал их. Вы понимаете, у женщин не было времени, чтобы даже поцеловать детей. А они ведь знали, что больше их не увидят.
   Он нагрузил полную фуру мешками с детьми, по сторонам оставил несколько мешков с картошкой и поехал. Женщины целовали грязные колеса его фуры, а он ехал, не оглядываясь. Он во весь голос понукал лошадей, боялся, что кто-нибудь из детей заплачет и выдаст всех. Но дети молчали.
   Знакомый часовой заметил его издали и крикнул: "Ну что? Я же тебе говорил, что ты глупец. Выкатывайся со своей вонючей картошкой, пока не пришел лейтенант".
   Он проехал мимо часового, ругая последними словами этих нищих евреев и их проклятых детей. Он не заезжал домой, а прямо поехал по глухим проселочным дорогам в леса за Тукумсом, где стояли наши партизаны, сдал им детей, и партизаны спрятали их в безопасное место. Жене он сказал, что немцы отобрали у него картошку и продержали под арестом двое суток. Когда окончилась война, он развелся с женой и уехал из Риги.
   Старый латыш помолчал. - Теперь я думаю,- сказал он и впервые улыбнулся,- что было бы плохо, если бы я не сдержался и убил бы его кулаком.


Истинная история создания женщины
  На третий день человек был хмур.
- Ну? - спросил Он, - Что тебе на этот раз не так?
- Вот у тебя, Господи, - уклончиво начал человек, - Есть Дух Святой. А у Духа есть Ты. У флоры есть фауна, а у фауны флора. А у меня никого нет! Даже собаки. То есть вообще никого.
- Но ведь у тебя есть Я! - резонно заметил Он.
   Человек отмахнулся.
- Хорошо, - вздохнул Он, - Давай я слеплю кого-нибудь быстренько. Ты кого хочешь?
- “Быстренько“, - горько сказал человек, - Лишь бы отделаться. К тому же, если Ты слепишь опять из себя, то это снова будет Твое, а не мое. А мне потом, как в прошлый раз, достанется только ярылыки наклеивать.
- Соображаешь, - с гордостью посмотрел Он на человека, - В кого только пошел? Ну ладно, давай я у тебя от чего-нибудь отщиплю кусочек и вылеплю уже из этого, тогда точно будет твое. Так пойдет?
- Пойдет, - оживился человек, - А от чего отщипнешь?
- Да от чего угодно, - пожал плечами Он, - Хочешь от ума, тогда он... Нет, ты ведь тоже “он“, и я Он, так мы быстро запутаемся. Назовем его “она“. Так вот, тогда она будет умнее тебя, раз уж целиком из ума, да и у тебя его станет поменьше. А что если из...
- Нет! - быстро сказал человек и закрылся руками.
- Ну ладно. От чего тогда? От интуиции? От чувственности? От красоты? От лени?
- А может от чего-нибудь ненужного? - с надеждой спросил человек, - Ну, я не знаю, от любви, например?
   Он задумчиво посмотрел на человека. Тот часто закивал.
- Как скажешь, - вздохнул Он, - Можно и от любви.
- Только, - быстро сказал человек, - И мне немного оставь. Ну так, капельку. А то чем же я буду к нему... к ней тянуться?
- Да уж найдешь чем, - хмыкнул Он и посмотрел на сложенные чашечкой руки человека.
- Мне нравится, - сказал человек, - Конечно для Себя ты бы сделал получше, понятное дело, но я не капризный.
   Он закатил глаза.
- Только, - задумчиво продолжил человек, - Давай не будем ей говорить, из чего Ты ее сделал, хорошо? А то потом начнутся разборки, обвинения. Зачем мне это надо?
- Ладно, - согласился Он, - Не надо, так не надо. Скажу, сделал из ребра.


Настоящий магнитофон
   Историю эту нынешним детям не понять, ох, не понять. Зато она вызовет приятные воспоминания у нынешних взрослых - если они хотя бы смутно помнят своё детство.
   Сейчас моя дочка Татьяна уже солидная взрослая дама. Она замужем, и унеё растут двое детей, уже заканчивающих школу. А тогда, в 1973 году, ей было всего шесть лет. Она ходила в подготовительную группу детского сада. Ещё чуть-чуть - и в школу! В саду ей было очень интересно: она то пела в хоре, то изучала природу на улице и в живом уголке, то играла в салки и классики. Игрушек полно, каких хочешь - и какая разница, что многие из них поломаны. Не детство, а сказка!
   Пять дней в неделю, пока взрослые работают - садик. А в выходные мы всей семьёй ходили в гости. Даже не знаю, что маленькой Танечке больше нравилось - ходить в садик или в гости. И вот однажды (а дело было незадолго до Нового года) она увидела в гостях чудо тогдашней техники - магнитофон. Это сейчас магнитофоны - вчерашний день. А тогда они были далеко не у всех, являлись предметами вожделения, зависти.
   Придя домой, Танечка начала плакать навзрыд. Она не могла говорить ни очём, кроме магнитофона и лишь повторяла:
- Хочу, чтобы мигнитофон (она именно так произносила это слово) был у  нас дома!
   Успокоить её мы смогли только одним способом - пообещать, что ей подарят" мигнитофон" на Новый год. Конечно, дарить ей настоящий магнитофон никто не собирался. На полках магазинов они имелись в большом количестве, но по запредельным ценам. Но мы прекрасно знали, что нашей дочке надо было на самом деле.
   Когда Танечка ложилась спать, я и старший сын Илья, которому было уже 11, принимались за работу. Мы строили для неё макет магнитофона. В ход шло всё, что попадалось под руку. Металлический конструктор, моторчик от детской игрушки, батарейка. В качестве корпуса использовали пластмассовую коробку из магазина галантереи (молодежь не знает сейчас этого слова, а тогда это был нормальный магазин).
   Единственное, что в нашем макете было от настоящего магнитофона - катушки. Они стоили недорого, всего 80 копеек штука. А вот лента была ненастоящая. В её качестве использовалось кольцо из вздёрочной резинки. Когда катушки вращались, на "передней панели" даже светилась лампочка от карманного фонарика под колпачком, в качестве которого использовалась крышка от использованного пузырька с йодом. Из таких же крышек были сделаны "ручки".
   Когда работа была уже почти закончена, сын по пути из школы заглянул вмагазин запчастей и купил ещё одну деталь от настоящего магнитофона - счётчик. Сколько он стоил, не помню, но кажется, рубль двадцать. Мы даже сделали, чтобы он по-настоящему вращался!
   Всё вместе обошлось нам в пятнадцать советских рублей и несколько бессонных поздних вечеров. Мы не прогадали. Когда Танечка достала из-под ёлки коробку и извлекла изнеё "настоящий" "мигнитофон", её глаза сияли! И её совершенно не волновала та мелочь, что игрушка не может петь. Она сама быстро нашла выход: можно включить радио или спеть самой, представляя себе, что поёт игрушечный магнитофон.
   На следующее утро дочь уже хвастала необычной игрушкой перед другими детьми во дворе. Она играла с ней чуть ли не до одиннадцати лет. Мы хотели даже послать описание игрушки в журнал "Юный техник", но всё не находили на это времени.
   Уже потом, когда Танечка выросла и превратилась в Татьяну, она призналась, что этот Новый год был самым счастливым в её жизни.


CМЕРШ на страже судостроения
   В детстве был у меня друг и одноклассник Димон Сомов. Любили мы с ним конструировать и создавать различные модели плавающих средств. Благо жили в 30 метрах от отводного канала. Вот и в тот 1983 год, учась в 5 классе обыкновенной московской школы, мы за рубль приобрели у одного "барыги" из 7-го класса корпус от обыкновенного старого пластмассового игрушечного катера, который новый-то стоил 3 рубля с копейками. К процессу подошли творчески, приняли во внимание советы его отца - конструктора КБ "Энергия", плюс приложили наши необузданные фантазии собрать быстроходный катер. Если честно, то Димон от меня отличался более врожденной инженерной мыслью. Я в его проекте, учитывая, что он главный конструктор, являлся, наверное, начальником цеха сборки. Возможно, это так называется в промышленных кругах. Таким образом, мы решили создать супер-катер на подводных крыльях с высокооборотистым электродвигателем. Учитывая, что были летние каникулы - работы проводились у меня на балконе, который на тот момент являлся "верфью" изготовления нашего "особо секретного изделия" с определенным графиком работы. В 8-00, когда Димон приходил ко мне домой, научный совет КБ начинался с завтрака, который заботливо готовила и приносила к нам в "цех" моя бабушка. Затем работа и обед, ответственной за который была так же бабуля, и продолжение на благо отечественного судостроения. Через три дня кропотливого труда собранный и блестящий свежей нитрокраской катер "Волжанец"", как мы его нарекли, стоял на стапелях нашей "верфи". Окончание сборки проекта было обмыто вишневым компотом. Правда, двухлитровую банку пойла мы об корпус катерка не разбивали. Ограничились тем, что моя набожная бабушка его перекрестила, а я натянул на мачту сшитый флаг СССР. Настало время испытаний и спуска на воду нашего детища. Церемония была назначена на 10 утра следующего дня. Ни я, ни, как я узнал позже, Димон, перед ответственным днем не спали. Спуск судна на воду - это вам не баран икнул. Тревожно...
   В восемь часов утра "главный конструктор" стоял у меня в "цеху", внимательно оглядывая наше детище. Я подготавливал новую батарейку и с важным видом рапортовал о полной готовности судна к испытаниям.
- Леску взял?
- Вот...
- Запасную батарею?
- Конечно...
- Герметичность корпуса проверил? - серьезно спросил "ГК".
- Да, конечно, проверил!!!!
- Ну, пошли! - произнес Димон, и мы двинулись к большой воде.
   Выйдя на берег, мы начали приготовления к спуску нашего "Волжанца" на большую воду. Оказалось, что не было удачного причала, а посему пришлось срочно из подручных средств изготавливать то, о чем мы вовремя не позаботились. На ближайшей помойке были собраны бруски, доски и сооружена нехилая пристань.
   Всё, день «Х» настал!!! Ура, товарищи!!! Я запустил двигатель, из-под кормы пошел мощный бурун. Швартовые главный конструктор "приказал" пока не отдавать, а проверить мощность судна на месте.
   За всеми этими манипуляциями юных судостроителей наблюдала команда из семи мудаков 16-18 лет от роду, которые на горке пили портвейн, горланили песни и загорали на летнем солнышке.
- Пацан, дай запущу катерок, - обратился ко мне тот, что был с гитарой и протянул лапы к нашему детищу.
- У нас первый запуск, - пытался я отогнать беду, - Сейчас испытаем, отправим в плавание и потом разрешим...
- Ты чего, салага!!! Ох@ел, старших не слушать!!! - в пьяном угаре сообщил гитарист и схватился за катер. Отдавать детище я не собирался.
- Э, хлопцы, чего до пацанят пристаете, - послышался добродушный голос откуда-то справа.
   Мы оглянулись, в трех метрах от нас стоял небольшого роста старичок с поводком в руках, как две капли воды похожий на актера Евгения Леонова. Рядом с ним, задорно виляя хвостом, носилась маленькая беспородная собачонка.
- Да пошел ты..., - грубо ответил парубок и продолжил отбирать у меня катер. В это время к нам подошли остальные пьяные ублюдки, искавшие, куда бы выплеснуть пьяную энергию. Один из них сильно, носком кроссовки ударил псинке под ребра. Животина завизжала и опрокинулась на спину.
- Да что же вы за сволочи такие, - тихо произнес дед.
   В следующее мгновение произошло что-то невероятное. Какие-то движения, удары, вздохи, стоны, хрусты... Мы с Димоном стояли в ступоре. Мы такого раньше никогда не видели. Несколько секунд и всё... Все отморозки были в глубоком нокауте. Дедушка спокойно осмотрел собачонку, погладил по голове и как к человеку обратился:
- Ну ты как, подружка? Цела? В ответ псинка снова завиляла хвостом и лизнула морщинистую руку хозяина.
- Ребятишки, вы пока посидите вон там, а я с хулиганами поговорю, - улыбнулся старик и указал на лавочку. Дважды просить нас не надо.
   Старик подошел к "гитаристу", какими-то манипуляциями привел его в чувство и минуты три что-то ему втолковывал. После этого в чувства были приведены остальные поверженные. Спустя некоторое время гоп-компания, хромая и держась за разные части тела, скрылись за домами. Дедок подошел к нам:
- Ну что, морячки, катерок-то запускать будете? - простодушно спросил истребитель хулиганов, и, посмотрев на катер, грустно добавил: - Я почти на таком в 1944 за реку уходил. Красиво сделан, молодцы, дуже он у вас красивый!"
   И мы запустили!!! Запустили так, что покорил он все рекорды, которые могли существовать на этом канале ранее. Дед сидел и радовался как дитя. Потом мы вместе сходили в магазин, где старик купил нам по большому пломбиру за 48 копеек. Мы были счастливы!!! Мы были счастливы тому, что посторонний человек оценил нашу работу. Нам было приятно, что мы в свои 12 лет смогли сделать то, что поразило и удивило взрослого. А вдвойне было приятно то, что он за нас защитился.
   День удался. Испытания прошли удачно, работа оценена взрослым, злодеи наказаны, а пломбир в желудке. Прощаясь с нами, старик произнес:
- Ну что, морячки, пошли мы, а то старуха нас заждалась. И запомните, ребята, никогда не судите о человеке по его внешности.
- До свидания, дедушка! - помахали мы испачканными мороженым руками.
   Прошли времена.. Десяток лет. Я стал опером. В одно из дежурств начальник направил меня на адрес:
- Селиверстов, сходи на квартиру, тем более, твой район, заодно и пообедаешь.
- А что там?
- Да хрен его знает, - отмахнулся шеф. - Вроде бы сын отца мертвым обнаружил с разбитой головой.
   Пришел на адрес. Следственно-оперативная еще не приехала - ждала моего вердикта. Дверь открыл приятный человек лет 50, и ознакомившись с моим удостоверением, вежливо пропустил в квартиру.
- Что произошло?
- Отец второй день на телефон не отвечает, вот я и решил заехать. Захожу, а он... - хриплым голосом проговорил мужчина и заплакал.
   На полу на кухне в луже запекшейся крови и растительного масла лежал... тот самый старик, так похожий на народно-любимого артиста, истребитель хулиганов, главный зритель испытаний "Волжанца", а главное, человек, преподавший нам с Димоном урок: "Не судите по внешности человека". В принципе мне все было ясно - пожилой человек разлил масло, поскользнулся и ударился головой о батарею. Только на душе было муторно. Как будто в детство вернулся, в то веселое, интересное..., но каким-то извращенным способом, на какой-то неправильной машине времени.
   Я накрыл лицо трупа полотенцем, вызвал судебного медика, и мы с сыном погибшего прошли в комнату. Я достал чистый лист бумаги.
- Как звали погибшего?
- Антон Николаевич Ващеев...
- Значит дедушка Антон, - тихо себе под нос произнес я.
- Что?
- Продолжайте, пожалуйста.
   И рассказал мне его сын, детский хирург-травмотолог, о своем отце. О добром, сильном, отзывчивом человеке. Достал с полки коробку из-под печенья и открыл ее. Там были ордена и медали. Много. Я запомнил лишь два ордена "Красной звезды" и орден "Боевого Красного знамени".
- Кем ваш отец на фронте служил, в каких войсках?
- Сначала разведка армии, потом военная контрразведка "СМЕРШ", - вновь заплакал сын, - "Лесных братьев" гонял. Окончил войну капитаном.
- "СМЕРШ", - подумал я, - Значит, он пожалел тогда тех отморозков.
   Не стал я мучить мужика. Не до воспоминаний ему. У него сейчас будут неприятные хлопоты и тягостные минуты. Я вышел на лестничную площадку, закурил и дождался СОГ. Изложил своё мнение и ушел. Не на работу, а на канал, где мы много лет назад запускали "Волжанца". Я пил, курил и вспоминал.
   Через два дня я заехал в Бюро СМЭ.
- Моя версия по поводу причины смерти Ващеева подтвердилась?
- Почти, - ответил медик, - Обширный инфаркт, возможно, падая зацепил масло, стоявшее на столе. Травма получена в результате падения с высоты собственного роста. Других повреждений нет.
   PS: Каждое лето с Димоном мы ездим на могилу нашего старика. Пусть тот кораблик, пущенный нами по каналу, будет твоей душой, уважаемый Антон Николаевич. Удачи тебе там, капитан "СМЕРША".

Куда уходят бабушки?
  Как там принято говорить? «Я столько всего должен был у нее спросить»? «Мне столько еще надо было узнать»? «Нам многое надо было обсудить»? Глупость какая...
   Я спросил ее обо всем, о чем хотел, или почти обо всем. Да и ей не хотелось вспоминать. Зато в последние годы она с удовольствием рассказывала содержание своих любимых сериалов, возмущалась решением телевизионных судов и говорила о своих таких милых, но маленьких неприятностях. Цветок не распустился, звук плохо слышно, слово в кроссворде попалось непонятное...
   Я что-то рассказывал о себе, и ей все было интересно. И всему она радовалась, а я старался не останавливаться на том, что могло бы ее расстроить... Наше общение трудно было назвать полноценным. Но каждый вечер, когда я ей звонил, она желала нам спокойной ночи и говорила, что будет молиться за нас. И обязательно молилась. И даже если там, наверху, никого нет, я уверен, именно эти молитвы помогали мне. Не могли не помогать.
   Ее нет, и я не знаю, да и не хочу знать, что там происходит в сериале «Ермоловы». Мне плевать, сколько дали гаду, стянувшему у любовницы столовое серебро. Мне и раньше казалось странным, что я все это слушаю. Мне казалось, я помогаю ей. Скрашиваю одиночество. Типа благодарный внук и все такое. Ее нет, и я понимаю, что все было нужно мне и только мне. Я чувствовал, как на другом конце провода разливается океан любви. Мой океан.
   Мне было лет шесть, когда она крепко взяла меня за руку:
- Ты, внучек, можешь быть кем угодно.
   Я заранее собирался пропустить мимо ушей очередное наставление от взрослых. Че там? Мыть руки? Говорить «спасибо»? Да знаю я все!
- Ты можешь быть инженером или рабочим...
   Господи, да каким инженером - дождь прошел, у меня игра...
- Я тебя всегда буду любить. - Знать бы мне всю силу этих слов... - Но если станешь фашистом, - бабушка приподнялась, - вот этими самыми руками задушу.
   Она была сильным человеком - моя бабушка. Она не прощала негодяев - ни киношных, ни книжных, ни настоящих. Она рассказывала, как провожала деда на фронт, как бежала через Краснохолмский мост под бомбежкой с моей мамой на руках. Как в день выхода очередной марки все филателисты Москвы выстраивались в очередь к ее отделению «Союзпечати» на Таганке. Про то, как разрушали храм Христа Спасителя и какие смешные иностранцы приезжали на фестиваль молодежи в 1957-м... И про дедушку, которого потеряла 30 лет назад и которого любила больше жизни.
   Она жила по очень четким жизненным законам. Строго не разрешала громко смеяться - к беде. Ко всем своим планам добавляла старомодное «не загадамши», при том что больше у нее никаких просторечий не проскакивало...
   Я стараюсь не смеяться громко и тоже говорю «не загадамши». Свои жизненные правила я взял у нее. Я вряд ли уже стану инженером, зато совершенно точно никогда не буду фашистом.
   Но мне жутко от того, что она больше не молится за меня...


Телефонный звонок
Телефонный звонок. 2 часа ночи.
  - Привет. Я тебя люблю.
  - Привет (улыбается).
  - Как ты там без меня? Извини, что так поздно…
  - Да, ничего. Лешка, я так соскучилась, когда ты уже приедешь?
  - Солнце, осталось совсем чуть-чуть, каких-то пару часов и я дома. Давай поговорим, а то я за рулем уже 10 часов, устал, сил нету, а так твой голос меня бодрит и придает сил.
  - Конечно, давай поговорим. Давай расскажи мне, чем закончилась твоя командировка? Изменял мне, наверное (улыбается)?
  - Любаня, как ты можешь так шутить, я так люблю тебя, что даже не смотрю ни на кого. А по работе успел сделать очень-очень много. Уверен, что после всего этого мне, как минимум, поднимут зарплату. Вот. А как ты себя чувствуешь? Наш малыш? Толкается?
  - Толкается… это мало сказано, не понимаю, что я ему сделала. И, знаешь, обычно, когда слышу твой голос он – само спокойствие, а сейчас что-то наоборот разошелся. А почему ты решил ехать в ночь? Отдохнул бы, да ехал, а то… Вот как ты уехал, рассказывай.
  - Ну, как, как: после последних переговоров сел в машину, заехал в отель за вещами и двинулся в сторону дома. Где-то во второй половине пути, часа полтора назад, ты только не волнуйся, я отключился, но буквально на пару секунд. Все нормально, слава Богу, но почувствовав опять усталость, решил тебе позвонить, чтобы больше не засыпать.
  - И вот как я могу не волноваться? Подожди секунду, городской звонит. В такое время, кто бы это мог быть? Подожди секунду.
  - Сотникова Любовь?
  - Да. Кто это?
  - Старший сержант Климов. Извините, что так поздно, нами обнаружена машина, попавшая в аварию. По документам, человек, находящийся внутри, Сотников Алексей Валерьевич. Это ваш муж?
  - Да. Но этого не может быть, я как раз сейчас разговариваю с ним по сотовому.
  - Алё, Леша. Лёша, ответь! Мне тут говорят, что ты разбился. Алё!
  В ответ только чуть слышное шипение динамика.
  - Алё. Извините, но я действительно только что разговаривала с ним.
  - Извините, но это невозможно. Мед эксперт констатировал, что смерть наступила около полутора часа назад. Мне очень жаль. Извините, нам нужно, чтобы вы приехали на опознание.
  Как же сильно нужно любить и хотеть вернуться домой, чтобы не заметить смерть…
  Каждое 15 октября она с сыном приходит к нему на кладбище. Алёшка – точная копия своего отца. И часто говорит: «Привет, я тебя люблю» - это было любимое выражение его папы. Он знает, что его родители очень любили друг друга, он знает, что его родители очень ждали его  появления, он очень сильно их любит. А ещё, каждый раз, приходя с мамой на кладбище, он подходит к плите, обнимает её насколько может и говорит: «Привет, папа» и начинает рассказывать как у него дела, как он построил из кубиков домик, как нарисовал кошку, как забил свой первый гол, как он любит и помогает маме. Люба постоянно, глядя на сына, улыбается и слёзы бегут по щеке… С серой могильной плиты улыбается молодой красивый парень. Как раньше. Ему всегда будет 23 года. Спасибо мастеру, который даже передал выражение любимых глаз. Снизу она попросила сделать надпись: «Ты ушел навсегда, но не из моего сердца…» Его сотовый так и не был найден на месте аварии и она ждёт, что когда-нибудь он обязательно позвонит ей ещё раз…
   Когда я стану бабушкой.
Когда я стану бабушкою старенькой,
Я волосы покрашу фиолетовым.
И выброшу из дома нафиг валенки...
А может, и оставлю их на лето.
Я заведу себе штук пять собак,
А может коз, на этаже, так, пятом.
И буду слушать, как сосед меня
За стенкою обкладывает матом.
Спать буду днём, пока все на работе,
А ночью, этих гадов сна лишая,
Я лёгким ангелом в весьма тяжёлой плоти,
Станцую вальс под музыку "Раммштайна ".
Да... не забыть, с балкона сбросить шарик,
Наполненный водою с чёрной тушью,
Когда пойдёт какой-нибудь лошарик,
На просьбу мою жалкую старушью:
Мол, посмотри, милок я обронила...
(Что именно - пока ещё не знаю).
Так, надо дверь уже сейчас бронировать...
Пока я помню и соображаю...
Я буду очень милою старушкою,
Ну, может, чуть бандитского пошиба,
И закажу себе из бронзы клюшку я...
Эх, главное, чтоб память не отшибло!
 
Я просил
   Я просил сил... А жизнь дала мне трудности, чтобы сделать меня сильнее.
   Я просил мудрости... А жизнь дала мне проблемы для разрешения.
   Я просил богатства... А жизнь дала мне мозг и руки, чтобы я мог работать.
   Я просил возможность летать... А жизнь дала мне препятствия, чтобы я их преодолевал.
   Я просил любви... А жизнь дала мне людей, которым я мог помогать.
   Я просил благ... А жизнь дала мне возможности.
   Я ничего не получил из того, о чем просил. Но я получил все, что мне было нужно.
 
Я буду медведем
   В этой жизни - я женщина. В следующей жизни я бы хотела родиться медведем. Когда ты медведь, ты можешь впадать в спячку и ничего не делать, а только спать по шесть месяцев. С этим я справлюсь.
   Прежде чем впасть в спячку, ты должна есть до одурения. Я с этим справлюсь тоже.
   Если ты молодая медведица, ты рожаешь детей во сне (они размером с грецкий орех), а проснувшись, находить подросших, милых детенышей. Я точно с этим справлюсь!
   Если ты мамаша-медведица, ты слов на ветер не бросаешь. Ты прихлопнешь любого, кто обижает твоих детенышей. Если твои детеныши своевольничают, ты прихлопнешь и их. С этим я справлюсь тем более.
   Если ты медведь, твой партнер ОЖИДАЕТ, что ты просыпаешься ворча, он ГОТОВ к тому, что у тебя волосатые ноги и излишний жир.
   ДА, Я БУДУ МЕДВЕДЕМ!
 
Звонок мобильного
  Звонок мобильного разорвал тишину на тысячу мелких кусочков, тут же осевших на стены. Он взглянул на экран - её номер. Вдохнув полной грудью, он ответил на звонок:
- Алло. - В трубке раздавалось мерное гудение - он догадался, что она едет в машине, причем на огромной скорости.
- Привет, - как-то тихо и безжизненно.
- Привет, Ань. Я, кажется, просил, чтобы ты мне больше не звонила...
- Да, я помню, прости... Просто... Знаешь, я хотела тебе сказать... Я... Я люблю тебя очень... И... Просто понимаешь, мне без тебя не надо ничего... Я хотела, чтобы ты это знал... Хотя, какая теперь разница... - её голос сорвался, и он понял, что она плачет.
- Ты где сейчас? - он почему-то начал волноваться. Взглянув на часы, он понял, что время 4 утра.
- Я на МКАДе... Пока еще...
- Ехала бы ты домой, Ань, незачем в такое время и в таком состоянии на машине кататься.
- Я не хочу домой. Я вообще никуда не хочу, понимаешь??? Мне без тебя не интересно ничего! И не нужно... - в трубке возникла тишина на несколько секунд. Потом она более спокойно произнесла:
- Я в общем-то попрощаться звоню. Ты прости меня, если что, и ни в чем не вини себя...
   Андрей вскочил с кровати.
- Аня, стой! Что это значит? Как попрощаться? Ты куда-то уезжаешь? - он громко кричал в трубку. Откуда-то издалека донеслась легкая усмешка: - Ага, уезжаю. В отбойник...
  Андрей окаменел и со всей силы прижал трубку к уху?
- Аня, не делай этого! глупенькая! Ну давай все начнем сначала, ну хочешь, я сейчас к тебе приеду, Анечка, милая, только не надо вот так!!! Пожалуйста!!! Аня!!!
  Но трубка уже взорвалась грохотом, слились воедино звуки удара и её крик... Он слушал все эти звуки, и из его глаз полились слезы. "Ну зачем, зачем, почему???"... У него было чувство, как будто ему заживо вырезали сердце, а в грудь влили тонну бетона... Он медленно опустился на кровать и зарыдал.
  Он открыл глаза. Была ночь. Подушка была насквозь мокрая. Он схватился за телефон и посмотрел на время - было начало пятого утра. Он судорожно просмотрел последние входящие звонки - её номера не было. "Боже мой, неужели мне это только приснилось?? Кошмар какой... Анька, моя Анька, боже мой, ужас какой..." Он набрал её номер:
- Алё, - сонно произнесла она.
- Анют... Я не разбудил?
- Разбудил, но это неважно. А почему ты звонишь? Мы же вроде как всё...
- Я просто хотел сказать... Давай начнем все сначала, а?..


Аромат фруктового чая
  Она умирала. Он так любил ее. Шанс ее спасти был настолько невелик, что его охватывало дикое отчаяние от мыслей, что ее может не стать. "Ты только держись, малыш! Только держись" - твердил он уже на протяжении нескольких часов с тех пор, как произошла автокатастрофа.
  В больнице его не пустили в реанимацию. Два бесконечных часа. За это время можно сойти сума. Можно вспомнить ВСЕ, что возможно уже НИКОГДА не повториться. За это время можно умереть самому. Но он не умер и даже не сошел сума. Он знал, что ему просто нельзя!
  У нее было множество переломов и сильнейшее повреждение головы. Она была за рулем и, как это обычно бывает, не пристегнута. Теперь он проклинал себя: почему он не заставил ее пристегнуться?! Почему он даже не заметил, что она не пристегнута?! Если бы все можно было вернуть назад.
  Когда из реанимации вышел главврач, он не смог даже встать с кресла. От слов врача зависело все. Зависела его жизнь. Да! Он не сможет жить без нее! Вот сейчас, если доктор скажет, что... Нет! Он не может этого сказать! Во всяком случае, мозг не мог представить такой вариант. Но если все же - то он прямо сейчас пойдет и... - он не мог придумать, что сделает, но он твердо решил, что не сможет оставаться без нее.
  Все это мелькнуло в одну секунду. "Ее состояние крайне критическое, но шанс есть" - казалось, что доктор просто успокаивает его, в его голосе совсем не было уверенности.
  Второй день она была без сознания. Он почти не отходил от нее. И все время говорил с ней. Он знал, что она его слышит. "Когда мы вернемся домой, я каждое утро буду заваривать твой любимый фруктовый чай. Ты же его так любишь. Каждый день, пока я жив, утром рядом с твоей кроватью будет стоять чашка фруктового чая". "А если она очнется сегодня утром?" - подумал он вдруг, - "Где же здесь круглосуточные магазины?".
  Утром, дежурный врач застал его спящего рядом с ее кроватью, а на столе стояла кружка остывшего фруктового чая. "Эй, Ромео, чай уже давно остыл". Он подскочил. А если она очнется прямо сейчас, а чай остывший?.. Нет, этого нельзя было допустить. Он вылил в раковину остывший чай и принялся заваривать новый.
  С этого дня у него появилась новая цель. Казалось, в жизни не было ничего важнее, чем чашка горячего фруктового чая рядом с ее кроватью, ведь она могла очнуться в любой момент. За три недели он точно узнал, за какое время остывает чашка фруктового чая при комнатной температуре.
  А через две недели она открыла глаза и увидела его, осунувшегося, с серым лицом и опухшими глазами. А на столе стояла горячая чашка, и по всей одиночной палате распространялся приятный запах фруктового чая.
История одной любви
  Холодным летом 1953 года за партой сидела хорошенькая восьмиклассница с роскошной косой до пояса. За ней в том же ряду сидел паренек. И то ли от скуки, то ли от траура по безвременно ушедшему вождю народов, паренек сначала тихонько привязал косу к спинке стула, о потом взял да и отрезал ее ножницами.
  Через пару минут школьница подняла крик и вой, де зарезали!! Парня с позором повели к директору, где он получил звездулей. А как же, не без этого. Но более суровая кара обрушилась на пацана дома. Его отец, не долго думая, обрил парня наголо. А на другой день выпускной класс фотографировали. Парень на фотографии отсутствует, как можно догадаться.
  Через семь лет весь класс гулял на свадьбе у "резаной косы" и у "бритоголового".
  Эту историю мне рассказали очевидцы: мама, а папа ее подтвердил. На мой вопрос "А зачем же косу резать надо было", он ответил" А черт-те знает, уж больно мне Машка нравилась!".

Скалолазная молодость
   Есть у меня кот. Даже котище - здоровый, красивый, но с навозом вместо мозга. Звать Лаврентий, в честь нетленного Палыча Берии. Похож, сука, особенно в пенсне.
   Очень резвый, но его GPS временами дает конкретные сбои и он одновременно хочет идти в юго-северном направлении, что ему, как ни странно, не удается. Была у него одна фича - любил гад с разбегу залезать на дверные коробки до середины, уцепившись когтями, естественно, портачил их своими когтями и, естественно, регулярно отгребал за это положенную дозу женского полового органа. По ходу, ему нравился эффект адреналина, когда его жопа ненавязчиво встречалась с чем-нибудь увесистым. Рефлекс работал исправно, поэтому, завидя любые мои телодвижения в его сторону, когда он сидел на боевом посту в полутора метрах над землей, вцепившись в коробку, этот тупой, но резвый комок шерсти отталкивался в сторону и в меру своих возможностей сваливал в ту сторону, где по его кошачьему пониманию должно быть безопасно и кара в виде несанкционированного отрывания конечностей его не настигнет.
   Это место было за разобранной металлической кроватью, где его и правда не достать, а отодвигать кровать ради детской радости отвесить пушистому мерзавцу тумаков - лень. НО! Ко мне на ночевку месяца четыре назад должны были приехать гости и я кровать разложил, о чем кот, в силу своей кошачьей имбецильности, догадаться не смог.
   Так вот, в этот знаменательный день четырехлапый даун снова залез на дверь. Вставать мне западло, поэтому без отрыва от производства я делаю угрожающее движение, по пути хлопая в ладоши. Эффект достигнут - мудрый Лаврентий, справедливо рассудив, что килограмм пендалей на квадратный сантиметр откормленной жопы ему сейчас ни к чему, проторенным маршрутом срывается с косяка и, издавая скрежет когтей по паркету, лихо закладывает вираж и по-молодецки влетает в комнату. После чего раздается нехилый Бамс (вообще-то "пздык", но я ж не буду тут ругаться) и в воздухе на десяток секунд повисает тишина. Потом из-за двери, покачиваясь, выходит косматый Шумахер с разбитой в кровь мордой и охреневшими глазами. Не ожидав подставы, это чудо, по-видимому заработало легкое сотрясение мозга, так как его жизнерадостная траектория совместилась с дислокацией железной ножки кровати. В глазах непонимание, каким это образом я получил в союзники железного стоячего полицейского и что ж теперь, собсно, делать. Мне аж жалко его стало.
   Пачку я мерзавцу отмыл, зеленкой закапал, кровать вскоре опять сложил... Но моторная память - самая сильная и теперь умудренный опытом Лаврентий временами печально сидит перед дверями и поглядывает на них со щемящей ностальгией, не предпринимая попыток вернуть бравые времена лихой скалолазной молодости.

Сердце
У выдающегося кардиохирурга академика Владимира Андреевича Алмазова в его кабинете в клинике Первого медицинского института стояла склянка с заспиртованным сердцем. Каждый студент знал историю этого сердца. В самом начале 50-х, когда Алмазов был ещё студентом 4-го курса Первого медицинского, в клинику института поступила девушка с подострым септическим эндокардитом. Это страшное заболевание и сейчас даёт большой процент смертности, а тогда...
Её считали безнадёжной. У девушки держалась температура под сорок, сердце отказывало. Её без особых результатов осматривали ведущие профессора и, как водится, вереница интернов. В числе практикантов был один - талантливый и внимательный...
Нет, он не предложил революционного метода лечения эндокардита, он просто влюбился - девушка была очень симпатичной. Стал каждый день наведываться в палату, носил цветы. Умирающая девушка тоже его полюбила. И стала потихоньку выздоравливать.
Они поженились, родили детей, на свою серебряную свадьбу пригласили лечивших её врачей. А когда через много лет она умирала, своё сердце она завещала Первому медицинскому институту. Чтобы помнили - больное сердце лечится сердцем любящим.
 
Всему, что я знаю, я обязан своей маме
   Мама учила меня УВАЖАТЬ ЧУЖОЙ ТРУД: «Если вы собрались поубивать друг друга, то идите на улицу - я только что полы вымыла!»
   Мама прививала мне ВЕРУ В БОГА: «Молись, чтобы эта гадость отстиралась!»
   Мама учила меня МЫСЛИТЬ ЛОГИЧНО: «Потому что я так сказала, вот почему!»
   Мама учила меня ДУМАТЬ О ПОСЛЕДСТВИЯХ: «Вот вывалишься сейчас из окна - не возьму тебя с собой в магазин!»
   Мама учила меня ОТВЕЧАТЬ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ: «Если утонешь – домой лучше не приходи!»
   Мама приучала меня к НЕОТВРАТНОСТИ НАКАЗАНИЯ: «Если ты сейчас же не перестанешь реветь - я тебя отшлепаю!»
   Мама объясняла мне ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ: "Если ты не будешь есть - ты никогда не вырастишь!"
   Мама учила меня ПРЕОДОЛЕВАТЬ НЕВОЗМОЖНОЕ: «Закрой рот и ешь суп!»
   Мама учила меня СМОТРЕТЬ В БУДУЩЕЕ: «Нет, ты меня когда-нибудь в могилу сведешь!»
   Мама учила меня ПЛАНИРОВАТЬ БУДУЩЕЕ: «Я тебе даю это сейчас, но это тебе на день рождения!»
   Мама учила меня ПОНИМАТЬ ДРУГИХ БЕЗ СЛОВ: «Лучше молчи или я не знаю, что с тобой сейчас сделаю!»
   Мама учила меня ВЫЖИВАНИЮ: «Ты думаешь, мне легко вас всех прокормить?»
   Мама готовила меня к САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ И ЗНАНИЯМ: «Вот умру – будете тогда знать!»

За что мужчины любят женщин
За то, что они красивые.
Нежные.
Мягкие.
Попка, талия, груди, правая и левая.
Глаза, губы.
Кожа, ммм!
Волосы, длиные короткие, причёски...
За взгляды.
За шейку.
За голос, нежный или с хрипотцой.
За слабость.
За их силу.
За их глупости.
За то, как они прижимаются к нам.
За состояние гармонии когда они с нами.
За расставания.
За блеск в их глазах.
За то, как они отдают нам себя.
За то, как они позволяют нам овладеть собой.
За эго (наше).
За их отношения к нашему члену.
За то, как они одеваются.
А как двигаются! Как ходят!
За то, как они раздеваются.
Как лежат в постели.
Как танцуют.
За то, как пахнут.
А какой у них ВКУС!
За то, как они меняются для нас.
За то, как они улучшают нас.
За поцелуи и за растворение в это нежности.
За любовь.
За то, что им можно, а нам нет.
За то, что нам можно, а им нет.
За то, как они боятся всяких мелких тварей и насекомых.
За кучу эрогенных зон на их теле.
Как они украшают нас.
Как они выглядят.
Как они блестят.
За то, что каждая - ангел и дьявол.
За то, что они шлюхи.
За то, что они хозяйки.
За то, что они королевы.
За секс.
За женскую логику.
За попку (говорил, ничего, ещё можно).
За то что их можно держать за бёдра.
За то что ночью они пользуются нами как обогревателями.
За их стоны.
За то, как они ведут себя, когда ты просыпаешься утром.
За то, как они начинают суетится на кухне, когда ты приходишь домой.
За то, что они могут рожать детей.
За их оргазм(ы).
За женскую мудрость.
За то, как они смеются.
За то, как они кладут голову нам не плечо или на грудь.
За вкусную еду.
За встречи.
За то, что они хотят нас.
З то, что мы хотим их.
За те чувства которые они вселяют в нас.
За женскую поддержку.
За мотивацию, которую они нам дают.
За то, что они позволяют нас считать себя главой семьи.
За то, что они восхищаются нами.
За то, что они позволяют нам восхищаться и любоваться собой.
За их застенчивость и бесстыдство.
За НЕТ, Нет, нет...да, Да, ДА!!!
За то, как они нас соблазняют.
За то, как они соблазняются нами.
За то, что они позволяют нам соблазнять их.
За то, что мы лучше когда они рядом.
За то, что они всегда маленькие девочки.
За то, что рядом с ними мы чувствуем себя большими мальчиками.
За их ножки.
За то, что они все актрисы и ведьмы.
За то, что с ними приятно пойти туда, куда без них идти не интересно.
За их заботу о нас.
За то, что с ними можно быть, когда ни с кем другим быть не хочется.
За их нежные руки.
За то, что они такие разные.
За то, что они ВСЕ такие красивые.
За то, что они есть... рядом с нами.
За то, что они любят нас.
За то что они удивительные...
За то, что они ЖЕНЩИНЫ!
За что женщины любят мужчин
Дело в том, что у них тёплые ладошки, а у нас - холодные пальцы.
Они сильные и могут поднять нас
Однажды они обязательно поймут, что лучше нас - нет.
У них есть принципы.
Иногда они моют посуду.
Они нас выше и могут достать книжку с полки.
Они отдают нам свои самые клёвые майки.
Они умеют инсталлировать Windows.
Они знают и даже могут объяснить, что когда человек один - он человек.
Они прощают нам наш феминизм, хотя мы, заметьте, им ничего не прощаем.
Они целуют нас в лоб, когда не могут остаться.
Они думают, что есть вещи, которые мы никогда не поймём, и только поэтому мы всё понимаем.
Они кладут руки нам на коленки.
Они с максимальной настойчивостью желают платить за наш кофе, хотя и сами давно не понимают почему.
У них из глаз текут слёзы, когда дует сильный ветер.
Они ходят в магазин, когда идёт дождь.
Они могут прибить полку и вытряхнуть ковер.
Они хотят иметь наши фото. Они помнят о нас совсем не то, что мы о себе.
Они не видят причин для нашей диеты.
Они молчат, когда мы говорим глупости, хотя, когда мы говорим что-нибудь умное, они тоже молчат.
Они лучше нас знают: может быть через сто лет, может с каких-то других планет, но они позвонят.
Они пойдут на войну, если будет война.
Они не замечают испорченный макияж.
Они делают вид, что их не достал праздник 8 Марта.
Они хотят изменить нашу жизнь.
Им кажется, что мы маленькие и нас надо обнимать. Они правы!
Слова у них чаще всего совпадают с поступками.
Они терпят наши капризы и говорят друзьям: у нее плохой характер, но она такая красивая…
Они делают нашу жизнь интересней!
За то, что с ними приятно пойти туда, куда без них идти не интересно.
За их заботу о нас.
За то, что с ними можно быть, когда ни с кем другим быть не хочется.
В магазине последние деньги потратят на шоколад.
Они никогда не научатся расстёгивать лифчики.
Они думают не только о любви.
Они любят своих мам гораздо сильнее, чем мы - своих пап.
Они не отличают Allways от Kottex.
Они вытаскивают нас из гостей, увозят домой и накрывают одеялом.
Они просто иногда накрывают нас одеялом.
Они любят наши голоса.
Им неважно что мы говорим.
Они не всегда провожают нас в аэропорт, но всегда встречают.
Они могут достать книжку с верхней полки.
Они думают, что наши сумки бывают тяжёлыми - только когда они рядом.
Они не хотят быть похожими на нас, а мы на них - хотим.
Они смотрят, когда мы говорим "Смотри!"
Они молчат, когда мы кричим.
Когда они уходят, мы остаёмся.
Когда мы думаем о нашей прошлой жизни - мы думаем о них.
Их можно посчитать.
Они умеют драться.
Кассеты и CD у них всегда совпадают с коробками.
Они дают свои фамилии нашим детям.
Они делают вещи, которыми мы гордимся.
Они ездят с нами отдыхать.
Они подают руку, открывают дверь и покупают платья.
У них компакт-диски у них всегда совпадают с коробками.
Они смелые.
Они говорят: "не вопрос", "нет проблем" и проблем, правда, нет...
Они приезжают за нами на работу.
Они берут нас на руки, если есть лужа.
За их нежные руки.
За то, что они такие разные.
За то, что они ВСЕ такие красивые.
За то, что они есть... рядом с нами.
За то, что они любят нас.
За то, что они удивительные...
За то, чтони смешные...
За то, что они МУЖЧИНЫ!
 
Любовь матери
После землетрясения в Японии, когда спасатели добрались до развалин дома молодой женщины, они увидели ее тело через трещины. Её поза была очень странной - она опустилась на колени, как молящийся человек, ее тело было наклонено вперед, а руки что-то обхватывали. Рухнувший дом повредил ей спину и голову. С большим трудом, лидер команды спасателей просунул руку через узкую щель в стене к телу женщины. Он надеялся, что она еще жива. Тем не менее, ее холодное тело, говорило о том, что она скончалась.

Вместе с остальной командой он покинул этот дом, чтобы исследовать следующее рухнувшее здание. Но непреодолимая сила звала руководителя группы к дому погибшей женщины. Снова, опустившись на колени, он просунул голову через узкие щели, чтобы исследовать место под телом женщины. Вдруг он вскрикнул от волнения: "Ребенок! Тут ребенок!". Вся команда тщательно убирала груды обломков вокруг тела женщины. Под ней лежал 3-месячный мальчик, завернутый в цветастое одеяло.

Очевидно, что женщина пожертвовала собой ради спасения сына. Когда дом рушился, она закрыла сына своим телом. Маленький мальчик все еще мирно спал, когда руководитель команды взял его на руки. Врач быстро прибыл, чтобы обследовать мальчика. Развернув одеяло, он увидел сотовый телефон. На экране было текстовое сообщение: "Если ты выживешь - помни, что я люблю тебя..." Этот сотовый телефон переходил из рук в руки. Каждый, кто читал сообщение плакал. "Если ты выживешь - помни, что я люблю тебя..."

Такова любовь матери...